Не заперта. Глупая девчонка.
Я переступаю порог и тихо закрываю за собой дверь, обшаривая взглядом небольшое пространство. Яркие масляные картины с изображением всех пейзажей, которые вы только можете себе представить, прислонены к каждой стене, стопки за стопками. Все они выполнены в одном стиле, мазки дикие и хаотичные. Все одного художника. Я вспоминаю одну маленькую деталь из досье Алоры — что она посещала художественную школу, но бросила ее перед выпуском. Она все это нарисовала?
В остальном здесь чисто. И слегка пахнет Алорой, сладкой и цитрусовой.
Скрип половиц привлекает мое внимание, и я бросаю взгляд влево и обнаруживаю, что смотрю прямо в дуло пистолета.
Ну, трахните меня сбоку. Если это не самая горячая штучка, которую я когда-либо видел...
— Если ты не уйдешь на счет три, я проделаю тебе дырку между глаз, — угрожает Алора дрожащим голосом, но сжимает пистолет твердо и уверенно.
Если она и нервничает, то никак этого не показывает. Ее лицо, грудь и руки испачканы малиновыми пятнами. Вокруг ее рта размазана засыхающая кровь, оставшаяся после того, как она чуть не откусила зубами большой палец Петрова, но очевидно, что она пыталась стереть её. Гордость, смешанная с чем-то еще, набухает в моей груди, когда мой член удлиняется в джинсах.
Когда я не отвечаю, она взводит курок и наклоняет голову, проверяя меня.
— Раз, — хрипит она, ее голос ломается от напряжения. Господи, теперь у меня течет преякулят. — Два.
Она делает успокаивающий вдох и совершает ошибку, моргая. Я протягиваю руку и выхватываю у нее пистолет, разворачиваю ее и прижимаю к стене. У нее перехватывает дыхание, когда я прижимаюсь к ней всем телом, ее задница прижимается к твердой, как камень, выпуклости спереди моих джинсов. Я обвиваю свободной рукой ее талию и прижимаю к себе, прижимаясь грудью к ее спине.
— Ты чувствуешь это, милая? — я рычу ей на ухо, вдыхая ее вызывающий привыкание лимонный аромат.
Она вырывается из моих объятий, но я крепче сжимаю ее и держу неподвижно, убедившись, что не причиняю ей боли, но что она и не сможет вывернуться из моих рук.
— Стоишь там в платье, которое едва прикрывает твою задницу и сиськи, покрытую кровью, и целишься из пистолета в мою гребаную голову… Это заставляет мое сердце замирать на мгновение, Алора.
Ее зеленые глаза широко раскрываются при упоминании ее настоящего имени, рот на мгновение приоткрывается, прежде чем челюсть щелкает. Я практически чувствую, как ярость струится по ее венам, как будто у нас общий спасательный круг.
Одной рукой я снимаю пистолет с предохранителя и засовываю его сзади в джинсы. Я обхватываю свободной рукой ее подбородок и наклоняю ее голову набок, чтобы она смотрела на меня снизу вверх. Ее губы умоляют, чтобы их попробовали на вкус, ее длинные ресницы трепещут, а ноздри вызывающе раздуваются. Но она изо всех сил старается не сломаться, и что-то в моей груди широко раскрывается. Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, непристойно размазывая остатки крови Ильи Петрова по ее щеке, напоминая ей о силе, которой она обладает. О том, на что она способна.
Я зарываюсь носом в ее волосы и провожу кончиком носа по ее шее к мочке уха, наполняя свои легкие ее ароматом.
— Хватит убегать, маленькая воровка. Теперь ты у меня в руках.
Одиннадцать
Алора
За все свои двадцать шесть лет существования я еще никогда так не боялась.
Но вот я здесь, надеваю костюм и отказываюсь плакать, даже когда человек, на моих глазах жестоко зарезавший другого человека, вырывает у меня из рук единственное средство защиты, которое у меня есть, и швыряет меня в стену, как тряпичную куклу.
Мне следовало позвонить в полицию. Мне следовало уехать куда-нибудь еще и переждать грозу. Я должна была найти темный угол, спрятаться в нем и скрываться до тех пор, пока хаос не утихнет и не станет безопасно выползти обратно и столкнуться лицом к лицу с тяжестью ситуации. Но все клетки моего мозга кристаллизовались от шока, и единственное, о чем я могла думать, — это убежать. И каким-то образом я нутром понимала, что Лиам выследит меня, и было бы пустой тратой энергии даже пытаться убежать от него. Поэтому я приняла смелое решение встретиться с ним лицом к лицу. Чтобы показать ему, что я его не боюсь.
За исключением того, что теперь мой план провалился, и я в его власти.
— У тебя нет меня, — усмехаюсь я, облизывая губы и ощущая медный привкус крови вокруг рта.
Лиам отслеживает это движение так, как он это всегда делает, его взгляд темнеет, превращаясь в густую расплавленную лаву, желание течет в них со смертельной скоростью, опаляя мою решимость.
— Ты была моей с того момента, как я увидел, как ты сняла часы с того придурка в казино, Алора.
Я снова вздрагиваю, услышав свое настоящее имя. Но потом я вспоминаю, что он сказал, что его друг взломал базу данных магазина автозапчастей и что он каким-то образом узнал, где я живу, так что я не должна быть так шокирована, узнав, что он знает мою настоящую личность.
Он прижимается ко мне своим большим, крепким телом, напоминая мне, кто здесь главный, утверждая свое господство, как хищник, которым он и является.
Моя голова двигается из стороны в сторону в знак отрицания, и я смотрю на него через плечо. Он такой внушительный и высокий, что мне очень скоро понадобится шейный бандаж, иначе моя голова просто откатится от тела. За исключением того, что это не будет иметь значения, потому что, когда Лиам закончит убивать меня, он, вероятно, все равно обезглавит меня. В конце концов, меньшие части легче перемещать.
— Такими женщинами, как я, нельзя владеть. Ты зря тратишь время на попытки.
— Хммм, — горячо рычит он мне на ухо, его дыхание теплое и мятное, обжигающее мою кожу. — У меня полно времени, чтобы тратить его впустую, маленькая воровка.
Выражение его лица немного смягчается, прежде чем его рука соскальзывает с моего живота, медленно скользит по бедру и приподнимает ткань моего платья. Я закрываю глаза и дышу сквозь тревогу, угрожающую вырваться из моей груди.
— Тебе раньше причинял боль мужчина, милая? Поэтому ты такая озлобленная?
Ранее он задавал этот же вопрос у Джимми, но это все равно застает меня врасплох. Какое ему дело, если мне и раньше причиняли боль? Почему его это должно волновать?
Несмотря на все мои усилия сохранять хладнокровие, тихий всхлип вырывается из моего горла, когда рука Лиама ложится на мой голый живот.
— Нет, — выдыхаю я. — Я уже говорила тебе, что нет.
— Хорошо, — признает он низким тоном, посылая волну тепла к моему центру. — Потому что, если бы кто-то прикоснулся к тебе, причинил тебе боль, я бы тоже убил его, даже не раздумывая дважды.
Глубокий, удовлетворенный рокот вибрирует у меня за спиной, когда он издает какой-то первобытный звук, от которого по моему потному телу пробегают мурашки.
— Покрытая кровью и прижатая к стене убийцей. Если бы я прикоснулся к твоей киске прямо сейчас, Алора, нашел бы я ее мокрой?