— Почему? В чем дело? — спрашивает она, все это время садясь и опорожняя мочевой пузырь, в то время как я смотрю в пол и ерошу волосы.
— Где-то там есть человек, которого я знаю. И он ужасный человек.
Я бросаю быстрый взгляд на Харпер, отмечая, как нахмурены ее брови, как злобное желание защитить проносится по ее чертам. Она заканчивает писать и спускает воду в унитазе.
— Мужчина, говорит она прямо. — Он причинил тебе боль? Чью задницу я должна надрать? Она складывает руки на груди и выпячивает бедро. На ее лице нет ни капли страха.
— Ничего подобного. И тебе не нужно сегодня никому надирать задницу. Нам просто нужно забрать Стеллу и убираться отсюда. Я могу объяснить в машине.
Я приказываю Харпер вести себя тихо, затем вывожу ее обратно из туалета, моя голова вращается из стороны в сторону, а сердце бешено колотится о ребра, пока мы крадемся по коридору обратно к зоне отдыха. Мы останавливаемся, чтобы заглянуть за угол, и мой взгляд сразу же останавливается на идеальной шевелюре Чарльза. Этот засранец всегда был одержим своим имиджем.
Но что действительно заставляет мое сердце замирать, так это то, с кем он сидит — со странно знакомым мужчиной.
Инстинкты дико вспыхивают у меня внутри, и я сажаю Харпер рядом со мной, пока мы спокойно прогуливаемся по ресторану, пряча свое лицо от взгляда Чарльза. Когда мы вырываемся на жаркое полуденное солнце, я бросаюсь к Стелле и хлопаю ладонями по маленькому металлическому столику, за которым она сидит.
— Нам нужно убираться отсюда к чертовой матери, — выпаливаю я, заслужив несколько взглядов.
Телохранитель встает и тянется за спину, предположительно за пистолетом. Я качаю головой, затем жестом показываю, что нам нужно уходить. Если он войдет туда и столкнется лицом к лицу с Чарльзом, я в полной заднице. Единственный вариант, который у меня сейчас есть, — это увести отсюда Стеллу и Харпер и держаться как можно дальше от этого монстра.
Никто из них не протестует, и я задаюсь вопросом, знакомы ли они с этим упражнением. Я не утруждаю себя расспросами. Для этого еще будет время.
Мы выходим из бистро тем же путем, что и вошли, и я практически бросаюсь на пассажирское сиденье внедорожника Харпер. Но даже после того, как я благополучно сижу за тонированными стеклами, а телохранитель едет за нами в машине к дому Стеллы, у меня все внутри скручивается в узел, паника смешивается с чем-то еще.
— Ладно, — начинает Харпер, барабаня пальцами по рулю. — Выкладывай. Что все это значило?
Прикусив внутреннюю сторону щеки, я на мгновение задумываюсь над ее вопросом. Я могла бы сказать им правду — что ненавижу своего отчима и избегаю его. По крайней мере, они подумают, что мой уход был чересчур драматичным. Без сомнения, так оно и было. В конце концов, у меня есть склонность иногда быть немного экстравагантным. Но они не знают его так, как знаю я.
Как только я открываю рот, чтобы заговорить, визг шин по асфальту привлекает мое внимание, и я выглядываю в окно со стороны пассажирского сиденья.
Фары появляются из-за угла, когда к нам приближается большой белый фургон. Водитель за рулем заводит двигатель, направляя машину прямо на мой внедорожник.
Я издаю пронзительный крик и бросаюсь всем телом на живот Харпер, все мои худшие страхи сразу оживают.
Удар ощущается как при взрыве бомбы. Металл хрустит о металл. Стекло разлетается вдребезги, его осколки дождем сыплются на меня. Жужжание у меня в ушах такое громкое, что я не слышу собственных мыслей.
Но все это не имеет значения, потому что прежде чем я успеваю открыть глаза, чтобы проверить, как там Харпер и Стелла, по краям моего зрения сгущается тьма, и все становится черным.
Тридцать
Лиам
Эйч и Джоэл оба спят в своих гамаках, Зак листает свой телефон, пуская слюни на фотографии Харпер, а Слоан сидит за столом, ее глаза прикованы к ноутбуку. Несмотря на то, что Иван Петров не явился на встречу с Османовым, все кажутся расслабленными.
Кроме меня.
Я открываю и закрываю складной нож, холодная сталь поблескивает в тусклом освещении самолета. Я все еще одет в свою камуфляжную форму, но без оружия, а в моих ботинках дырки в полу самолета от навязчивого хождения взад-вперед.
Я бросаю взгляд на Слоан, на мгновение задумываясь, не попросить ли мне ее включить запись службы безопасности дома Джоэла, чтобы я мог видеть лицо Алоры. Так что я могу подтвердить, что она в безопасности. Все мои естественные инстинкты говорят мне, что я должен это сделать, но я пообещал Алоре, что дам ей немного пространства, если она пообещает оставаться со Стеллой и не ныть по поводу охраны, которую я нанял, чтобы следить за ними, если они выйдут из дома. Я бы солгал, если бы сказал, что поверил ей, когда она сказала мне, что подчинится.
— Ты в порядке, здоровяк? — Спрашивает Слоан, отрывая взгляд от экрана и встречаясь с моим. Беспокойство отражается на ее лице, и я ненавижу то, что она видит меня насквозь лучше, чем кто-либо другой в команде.
Я киваю один раз, затем продолжаю расхаживать.
Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его со скоростью молнии, мое сердце замирает, когда я читаю имя, мелькающее на экране. Я немедленно отвечаю на звонок.
— В чем дело? Я набрасываюсь на телохранителя.
Когда он начинает извергать подробности того, что произошло, вся кровь в моем теле затвердевает, превращаясь в ядовитую жижу, заполняющую легкие и делающую невозможным дыхание. Ярость поднимается подобно приливу, красная дымка застилает мне зрение.
И тогда возникает эффект домино. Следующими звонят телефоны Зака и Джоэла, и когда они оба отвечают на звонки, чтобы сообщить, что их жены попали в автомобильную аварию, воздух в самолете гудит от густой негативной энергии.
Мой монстр рычит, ударяя себя в грудь и скрежеща зубами. Мои пальцы сжимают ручку кресла, и я швыряю его через весь самолет. Вокруг меня воцаряется гробовая тишина, если не считать шума крови в ушах и пения моих демонов.
Произошло не только столкновение, но и похищение Алоры, а я застрял в этом гребаном самолете.
Я не могу добраться до нее.
Боль в моей груди становится катастрофической, когда я хватаюсь за каждый предмет, который могу достать руками, и швыряю его через весь самолет. Я слабо слышу голос Слоан на заднем плане, когда она пытается успокоить меня, но он заглушается криками в моей голове.
Я маниакален. Меня не остановить.
Следующие два часа проходят как в тумане, тянутся, кажется, целую вечность. И все это в то время, как Алора удаляется, с каждой секундой становясь все менее заметной.
Когда самолет наконец приземляется, Зак и Джоэл направляются прямиком в больницу к Харпер и Стелле. Нанятый мной охранник работает по Bluetooth в моем грузовике, пока я вдавливаю педаль газа в пол, мое сердце бешено колотится в груди, когда мы со Слоан тащим задницу в кафе, в котором, по словам телохранителя, Алора начала странно вести себя до того, как грузовик столкнулся с внедорожником Харпера.