Только его здесь нет для этого.
— Пошли, — Иван хватает меня за руку и вытаскивает из багажника. Боль, которую я чувствую повсюду, напоминает о том, что я все еще жив. И пока мое сердце бьется, я буду отбрасывать свой дискомфорт в сторону и сосредоточиваться на поиске выхода из этого положения.
Я в отчаянии оглядываюсь по сторонам, сразу же понимая, где мы находимся, когда замешательство смешивается со страхом, который скручивается узлом у меня в животе.
Иван тащит меня к запасному выходу в задней части цементного здания и колотит кулаком в дверь, когда я снимаю второй ботинок и отбрасываю его в сторону в надежде, что Иван не заметит, что я оставляю за собой улики.
Как только я открываю рот, чтобы задать очередной бессмысленный вопрос, дверь со скрипом открывается, и меня встречает еще одно незнакомое лицо. Мужчина в дверях говорит что-то по-русски, его взгляд перебегает с моих ног на лицо, затем обратно вниз. Он кивает Ивану, затем жестом приглашает нас войти.
Меня толкают вперед, я чуть не спотыкаюсь о небольшой выступ, ведущий в здание, когда вхожу в коридор с кондиционером. Мои босые подошвы утопают в плюшевом бордовом ковре. Стены оклеены черными обоями с узором в виде пейсли, тусклые бра расставлены по всей длине коридора и отбрасывают свет на узор.
Мы находимся в Загробной Жизни, и просто нахождение в здании, с которым я знакома, приносит мне толику комфорта. Бросив взгляд в конец коридора, я замечаю черную дверь, за которой Лиам забрал жизнь Ильи Петрова, — Комнату с Шампанским. Мои веки закрываются, воспоминание о том, как я была заперта в той комнате с Лиамом, возвращается, успокаивая меня на долю секунды. Я нахожу утешение в том, что нахожусь здесь. Но это чувство быстро стирается, когда пистолет Ивана упирается мне в спину.
Когда мы входим в пустую гостиную и меня вынуждают сесть в кресло в центре открытого пространства, я выпрямляю спину и закрываю рот, прислушиваясь к любым русским словам, которые я могла бы узнать. Мои уши навостряются, когда среди тарабарщины произносится знакомое имя — Османов, — как раз в тот момент, когда высокий, широкоплечий мужчина появляется из зала, казалось бы, из ниоткуда, как хорошо одетый призрак.
Но этот призрак чертовски реален. И Иисус, и Мария, и Иосиф. Он пугающе красив со своими сверкающими зелеными глазами и сверкающими белыми зубами. Его костюм сшит так, чтобы соответствовать его явно мускулистому телу, и, как у Лиама, татуировки выглядывают из-под рукавов и воротника рубашки. Его взгляд, холодный и расчетливый, встречается с моим всего на миллисекунду, прежде чем зациклиться на Иване.
Когда он останавливается в нескольких футах от меня и заговаривает, его голос звучит требовательно и властно, и мне остается только гадать, кто этот человек. От него разит властью и деньгами, но его окружает таинственная аура.
Он снова смотрит на меня, и я неловко ерзаю на своем стуле, мои руки болят от того, что я так долго была связана за спиной. Я больше не чувствую своих рук, из-за того, что галстуки перекрыли кровообращение на запястьях.
Незнакомый русский улыбается чему-то, что говорит Иван, затем переходит на английский, удивляя меня.
— У нас был уговор, старый друг. Но ты не выполнил свою часть. И ты думаешь, что вот так, — говорит он, указывая на меня, — ты отплатишь мне за причиненные неудобства?
Сделка? Какая сделка?
— Приношу свои извинения, Михаил. Но ты, как никто другой, должен понять мое затруднительное положение. У меня забрали обоих моих сыновей. У меня не было другого выбора, кроме как расставить приоритеты перед моими детьми.
Михаил. Встреча. Теперь все имеет смысл. Это Османов — лидер русской братвы, который должен был помочь Суитуотеру убрать Ивана. Но очевидно, что Иван еще не знает об этих планах, иначе он не стоял бы здесь перед ним. Надежда просачивается в мою систему, зная, что Михаил ранее сотрудничал со Суитуотер. Но мне быстро напоминают, что этот человек руководит организованной преступной группировкой и что Лиам ему не доверяет. И я тоже не должна.
Михаил начинает расхаживать, медленно и задумчиво, костяшками пальцев почесывая короткую бородку. Я знаю, что он признанный гений. Слоан рассказала мне об этом, когда я была заперта с ней в грузовике, пока ребята встречались с ним. И прямо сейчас я практически вижу дым, валящий из его ушей, поскольку его мозг работает с впечатляющей скоростью.
— Ты принимаешь меня за глупого человека, Иван?
Иван качает головой. — Нет. Конечно, нет.
— Тогда не оскорбляй меня, скармливая ложь. Ты не явился на нашу встречу, чтобы забрать ее, — говорит он, указывая на меня, — в качестве оплаты долга ее отчима. И когда все пошло наперекосяк и ваши сыновья оказались мертвы, вы предпочли месть нашим деловым отношениям.
Он делает паузу, чтобы посмотреть на Ивана, который выглядит так, словно готов описаться. Мне знакомо это чувство. Потому что прямо сейчас мой мочевой пузырь угрожает опорожниться на весь этот стул.
— И теперь ты отчаянно пытаешься все исправить. Чтобы спасти наши отношения. Османов хихикает, и это звучит угрожающе. — И ты думаешь, что можешь передать ее мне в качестве извинения?
Глаза Османова снова перемещаются на меня. Он медленно обводит ими мое тело. В этом нет ничего сексуального. Скорее, он пытается принять решение относительно меня. Он улыбается, и это одновременно ослепительно и пугающе.
Иван издает тихий, сдавленный всхлип, как у испуганного ребенка.
Османов вздыхает. — Тем не менее, я принимаю ваше предложение, — говорит он Ивану. — Но вы будете наказаны за то, что впустую потратили мое время и ресурсы.
Челюсть Ивана сжимается от раздражения. Но каким бы сильным ни был Иван Петров, ему не сравниться с Михаилом Османовым. Поэтому он изображает уважение и поднимает подбородок.
— Я понимаю.
Михаил кивает один раз, его внимание снова переключается на меня. Я съеживаюсь под тяжестью его взгляда. Затем он подмигивает мне. Это происходит так быстро и незаметно, что я сомневаюсь, то ли мои глаза играют со мной злую шутку, то ли этот парень пытается послать мне какой-то сигнал.
Он переключает свое внимание на Ивана, который проводит рукой по пяти гребаным волосам на своей лысеющей голове.
— Надеюсь, вы не возражаете, но я взял на себя инициативу подготовить документы заранее. Он жестом подзывает одного из своих людей, который выходит вперед и протягивает ему тонкую стопку документов.
Османов садится за стол и машет рукой Ивану, приглашая присоединиться к нему.
Я бросаю взгляд на главный вход в клуб. Смогу ли я прийти? Нет. Стоит ли мне попробовать? Спорный вопрос.
Проходят минуты, пока я оцениваю вооруженных людей, прячущихся в темных углах. Когда Османов встает, чтобы пожать Ивану руку, я принимаю раздвоенное решение и бросаюсь к двери.