— Я ни о чем тебя не спрашиваю, маленькая воровка. Я говорю тебе, что ты украла больше, чем просто мои любимые часы. Ты завладела и моим сердцем. Теперь я в твоей власти. И цена, которую ты заплатишь за это, — это согласие стать моей женой.
Она снова моргает, в ее изумрудных глазах вспыхивает недоверие. И когда она, наконец, отводит взгляд от моего лица и смотрит на кольцо, которое я выбрал, — черный бриллиант в виде слезинки, — вся кровь отливает от ее лица. И я задаюсь вопросом, по-королевски ли я все это испортил.
— Лиам, я... — Она колеблется.
Я захлопываю коробку и встаю, мое сердце замирает под тяжестью ее отказа. Но она закатывает глаза и драматично вздыхает, сбивая меня с толку.
— Я не закончила, — смело заявляет она мне. Ее крошечные ручки сжимают мои плечи, и она заставляет меня снова опуститься на колени. — Останься там на секунду, ладно? Она начинает расхаживать передо мной, пока я молча опускаюсь перед ней на колени. Когда она начинает маниакально смеяться, я начинаю сомневаться, помог ли ей вообще психотерапевт, которого она посещала. Она останавливается и улыбается мне сверху вниз. — Ты самый нетерпеливый мужчина, которого я когда-либо встречала, Лиам Дэвис. Ты упрямый, угрюмый и раздражающий.
Я открываю рот, чтобы заговорить. Сказать ей, что она такая же упрямая. Но она прижимает палец к моим губам, заставляя меня замолчать. Я приподнимаю бровь и смотрю на нее, ожидая, что она продолжит разрывать меня на части.
— Мне нравится, как ты выглядишь. На коленях и в моей власти. — Наступает более чем комфортная пауза, во время которой я слышу только, как мое сердце колотится о ребра. — Итак, да. Я буду твоей женой.
Я делаю вдох, о котором и не подозревала, что задерживаю дыхание, и снова открываю коробку, испытывая облегчение от предвкушения того, что должно произойти.
— Я с радостью буду боготворить землю, по которой ты ходишь, милая. До моего последнего вздоха и после.
Я надеваю кольцо ей на палец и снова встаю, заключаю ее в объятия и целую так, словно это последнее, что я когда-либо сделаю. Она стонет, и игра начинается.
— Я слышала, секс в палатке — это потрясающе, — бормочет она, затем хихикает, когда я несу ее в палатку и быстро расстегиваю ширинку и укладываю ее на матрас.
Мы оба обнажены в рекордно короткие сроки, на ней нет ничего, кроме моего "ролекса" и кольца. Она лежит на спине, ее грива шелковистых черных волос веером разметалась вокруг нее, как самый пленительный полуночный ореол.
— Скажи мне, что любишь меня, маленькая воровка, — призываю я, когда мой большой палец проскальзывает между ее половых губок, чтобы помассировать набухший клитор.
Она отчаянно кивает и запускает руки в мои волосы, обхватывая голову и притягивая меня ближе. — Я люблю тебя, Лиам. Я всегда буду любить тебя. Сквозь тьму и свет. Густой и тонкий. Всегда и навеки.
Я стону от облегчения и удовлетворения, затем медленно погружаюсь в ее горячую, влажную киску.
— Хорошо. Потому что я никогда тебя не отпущу.
Ее спина выгибается, дыхание сбивается, когда она принимает каждый дюйм моего тела. Серый свет проникает сквозь тонкую ткань палатки, окрашивая нас в прохладные, приглушенные тона. Но ее глаза сияют ярче, чем два изумруда на солнце. Я вхожу в нее и выхожу из нее в мучительно медленном темпе, отчаянно желая почувствовать, как она сжимается вокруг меня и притягивает меня еще сильнее, пока я продолжаю воздействовать на нее, приближая ее к оргазму с каждым глубоким толчком. И когда она кончает на мой член, мое имя срывается с ее губ, как сладчайший из грехов, я знаю, что нашел своего темного ангела, того, кто навсегда изменил мою жизнь.
Эпилог
Алора
Я, конечно, циник, но когда я была маленькой девочкой, я никогда не мечтала надеть пышное белое платье в день своей свадьбы. Я не представляла себе пятиярусный торт, или живой оркестр, или лилии и розы. Потому что я всегда верила, что такие женщины, как я, — пресыщенные, ожесточенные, считающие мужчин простодушными и эгоистичными, — не созданы для брака. На смену этим мечтам пришли планы путешествовать туда, куда меня занесет ветер, и рисовать все, что откликнется в моей душе. Я бы осуществила мечту моей матери здесь, в Мексике. Я бы открыла магазин в память о ней и при каждом удобном случае романтизировала свою тихую маленькую жизнь. А на стороне я бы занялась мелким воровством, чтобы уравновесить чаши весов правосудия.
Но все изменилось, когда большой, задумчивый мужчина, стоящий передо мной — тот, кто тщательно выговаривал каждое слово своих клятв, — ворвался в мою жизнь, как какой-то темный, всепоглощающий вихрь. Лиам — настоящий разрушитель, который разрушил мои хорошо укрепленные стены и заявил права на свою территорию. И хотя временами он чрезмерно защищает меня и раздражает, я никогда не чувствовала себя более сильной, чем рядом с ним. И теперь, целый год спустя, я выхожу замуж не только за своего лучшего друга, но и за человека, на которого я могу положиться. Которому я могу доверить свою жизнь. Мужчину, которого моя мать с гордостью назвала бы своим зятем.
Слезы наворачиваются на мои глаза, когда я смотрю на его суровое красивое лицо. Да, он бы ей понравился.
Я люблю его.
Когда священник спрашивает меня, согласна ли я, два простых слога, слетающих с моих губ, являются не чем иным, как Божьей правдой.
— Я согласна.
Облегчение появляется на лице Лиама, и я едва успеваю моргнуть, как меня заключают в крепкие руки и целуют до тех пор, пока у меня не начинает кружиться голова от вожделения, а колени угрожают подогнуться. Улюлюканье и вопли наших гостей — это фоновый шум, заглушаемый биением моего сердца. Сердце, которое, как я узнала, теперь живет вне моего тела в форме другого человеческого существа.
Потому что Лиам — это мое сердце. Моя душа. Все для меня.
В конце концов, он отпускает меня, и мы попадаем в засаду, устроенную всеми нашими ближайшими друзьями и семьей.
Семья. Концепция, которая казалась мне чуждой с тех пор, как умерла моя мать. Но меня приняли в семью Суитуотер с распростертыми объятиями, и я не могу быть сильнее благодарна за каждого из них.
Слоан появляется рядом со мной, ее бледно-голубое платье подружки невесты идеально сидит по фигуре, а огненно-рыжие волосы уложены мягкими локонами.
— Поздравляю, девочка. Я так рада за тебя. — Она притягивает меня в объятия, прежде чем игриво подтолкнуть Лиама локтем и улыбнуться ему. — Ты тоже, здоровяк. Теперь давай сюда. — Она хватает его и заключает в неловкие объятия. Я не могу удержаться от смеха.
Когда она, наконец, отшатывается от него, он хмуро смотрит на полупустой бокал "маргариты" в ее руке.
— Слоан, — предупреждающе произносит он. — Сколько ты уже выпила?
— Всего сотня, — шутит она, подмигивая мне. Но когда челюсть Лиама отвисает от раздражения, она закатывает глаза и рубит воздух. — Расслабься, Лиам. Ты же знаешь, я вполне способна позаботиться о себе.