Слоан возвращается к своему ноутбуку и начинает стучать по клавишам, пока я вожусь со своим складным ножом, молча ожидая, когда она откопает информацию, которую я запросил.
В конце концов она поворачивает экран лицом ко мне, и я, прищурившись, смотрю на изображение женщины в облегающем золотистом платье, бегущей по улице в противоположном направлении от клуба, в котором я видел ее в последний раз.
— Это она? — спрашивает Слоан.
— Это она.
Губы Слоан растягиваются в кривой усмешке, когда она продолжает делать все, что, черт возьми, она делает, чтобы выслеживать людей. Кажется, что часы тянутся со скоростью патоки в зимнее время, но, вероятно, проходит всего несколько секунд, прежде чем Слоан обходит свой стул вокруг стола и садится рядом со мной, чтобы я мог лучше видеть ее экран.
— Ее зовут Алора Беркли. Двадцать шесть лет, — говорит она мне, пока я смотрю на фотографию женщины с длинными волосами цвета черного дерева и дерзкими зелеными глазами.
Она еще более невероятна в своем первозданном, естественном виде. У нее темные волосы и яркие изумрудные глаза, которые напоминают мне о пышных холмах Ирландии. Легкая россыпь веснушек усеивает ее дерзкий нос и щеки.
Но даже без макияжа она по-прежнему обладает той же интенсивностью, которая впервые привлекла меня. Острые грани и темнота, которая говорит со мной.
— Судя по всему, бродяга. Мало родственников и друзей. Никаких сообщений о работе или постоянном адресе. Хотя у нее есть мобильный телефон, по которому я отследил адрес жилого дома в ист-сайде.
— Родители?
— Ее отец был бездельником с самого первого дня, так что он выбыл из игры. Ее мать растила ее большую часть детства, пока не вышла замуж за отчима Алоры, Чарльза Грегори, когда Алоре было пятнадцать. Ее мать покончила с собой два года назад, и Алора уехала, оставив отчима. Насколько я вижу, здесь не было никаких контактов с тех пор, как она переехала.
Слоан сует мне в ухо свою жвачку, и я свирепо смотрю на нее.
— Ты не возражаешь?
Она лучезарно улыбается мне, выдувает пузырь, затем втягивает его обратно.
— Вовсе нет.
К счастью, она перестает жевать резинку и просматривает больше информации об Алоре. Чем глубже мы проникаем в ее жизнь, тем больше у меня возникает вопросов.
— Она живет в трущобах, но у нее богатый отчим, — соглашается Слоан. — По-моему, это немного необычно.
— Я хочу, чтобы ее местоположение было указано в моем GPS.
Слоан протягивает руку, и я кладу свой телефон ей в ладонь. Когда она возвращает его, я смотрю на маленькую красную точку на своем экране, которая указывает местоположение мобильного телефона Алоры.
И я знаю без капли сомнения, что это начало чего-то долгого и бурного.
Пять
Алора
Я смотрю на блестящую воду, покрывающую рябью поверхность которой является зеркальным отражением заходящего солнца. Вдали покачивается маленькая белая парусная лодка, над головой пронзительно кричат чайки, а с воды доносится легкий ветерок. Это была бы идеальная сцена для рисования. Но если не считать глупых маленьких уроков, которые я добровольно провожу в доме престарелых, я не могу найти в себе сил снова взять кисть и создать произведение искусства из чистого удовольствия. С тех пор, как умерла моя мать. Как будто моя страсть к изобразительному искусству была похоронена рядом с ней.
Воздух соленый и теплый, но с наступлением вечера температура быстро падает. Мурашки покрывают мои голые ноги, когда ледяные волны плещутся о мои лодыжки, смывая мои следы на песке, когда я прогуливаюсь по пляжу, кроссовки болтаются у меня в пальцах. Я оглядываюсь на свой след. Как будто меня здесь никогда и не было — мысль, которая меня забавляет.
Я увеличиваю темп до легкой пробежки, пока не достигаю набережной, затем отряхиваю мокрый песок с пальцев ног и засовываю босые ноги обратно в кроссовки. Развязывая свитер вокруг талии, я натягиваю его, откидываю капюшон, засовываю руки в карманы и направляюсь домой. Я, как всегда, смотрю в сторону тротуара, считая треснувшие бетонные плитки, когда они проезжают мимо. В затылке у меня время от времени покалывает, как будто кто-то наблюдает за мной. Но когда я оглядываюсь через плечо, там никого нет.
Это жуткое чувство, к которому я привыкла за последние несколько недель. У меня нет причин испытывать это чувство, но я обнаруживаю, что оно подкрадывается ко мне чаще, чем мне хотелось бы признать.
Когда в поле зрения появляется неряшливое здание из желтого кирпича, которое я называю домом, я задерживаю дыхание и проскальзываю внутрь, сломанная входная дверь с грохотом захлопывается за мной. Состояние охраняемого входа — еще одна вещь, на которую я жалуюсь, но точно так же, как протекающая ванна миссис Белл и сломанная плита Роуз, суперинтендант, который бесполезен, как сиськи у быка, отказывается это чинить.
Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, на третий этаж и запираюсь в своей квартире, проверяя, задвинуты ли засовы, прежде чем сбросить свои сандалии у двери.
Подбегая к шкафу в моей спальне, я распахиваю дверцы, опускаюсь на колени и приподнимаю единственную незакрепленную половицу, опускаюсь в темную полость и шарю там. Когда мои пальцы касаются края конверта, я хватаюсь за него и вытаскиваю из своего импровизированного хранилища.
Я пересчитываю наличные прямо там, на полу, и окончательно решаю, что мне пора покупать автомобиль. А это значит, что моя стопка украденных денег вот-вот иссякнет у меня на глазах. Закусив губу, я запихиваю деньги обратно в конверт и неспешно иду на кухню в поисках чего-нибудь перекусить, останавливаясь на батончике мюсли с просроченным сроком годности. Я сажусь за кухонный стол, открываю ноутбук и ищу подержанные автомобили в Интернете, съеживаясь при просмотре цен.
Гребаное ограбление на большой дороге.
Но если я планирую поехать в Мексику, необходим комплект колес, так что мне придется заставить этот план работать.
Мое внимание привлекает Chevrolet Corvette 1979 года выпуска. Салон усеян сигаретными ожогами и другими неопознанными пятнами. Оригинальная красная краска кузова выцвела за годы эксплуатации под калифорнийским солнцем. И на переднем бампере есть поверхностная ржавчина. Но это напоминает мне о Corvette, который мы с дедушкой отремонтировали, когда я была подростком, и это согревает мое сердце ностальгией.
В объявлении говорится, что все как есть, но что она в хорошем рабочем состоянии и за ней хорошо ухаживали.
Набирая быстрое сообщение продавцу, я шевелю пальцами ног и с нетерпением жду ответа, приятно удивленная, когда он приходит почти сразу.
Джимми: Привет. Все еще свободна, если захочешь приехать и посмотреть на нее. Я весь день дома. Адрес указан ниже.
Лихорадочно прокручивая страницу, я нахожу адрес и вывожу его на Google Maps.
На машине это почти в часе езды от города.
С тревогой грызя ноготь большого пальца, я все обдумываю. Такси или Uber обойдутся мне в небольшое состояние, но надежные автомобили в моем ценовом диапазоне найти трудно.