А я смотрела на всё это, переваривая фразу Томаса, сказанную в момент вторжения.
— Все гаргульи синеглазые, — повторила я, зачарованно всматриваясь в глаза Кевина. — У тебя глаза, как у гаргулий… И ты такой большой!.. И прохладный… И родинка вот здесь, — я ткнула пальцем себе возле рта… — Да нет же! — я встряхнула головой. — Бред это всё. Гаргульи — выдумка. Их не существует.
Глава 4. Родня
Мужчины переглянулись. Потом Томас вытер пальцы салфеткой — Ноппи уже и сама разобралась, где лежит бекон, и как его можно достать, — и вытащил что-то из внутреннего кармана пиджака.
— У меня для тебя подарок, — с этими словами он протянул мне бумажный томик с фиолетовым драконом на такой знакомой обложке.
— Это мне? — растерялась я. Бумажные книги были редкостью. Очень дорогой редкостью.
— Тебе-тебе, — подтвердил с улыбкой Томас. — Там кое-что для тебя написано, прочти.
Открыв титульный лист, я растерялась. Там была написана пара строк, но прочесть их я не могла — не умела читать пропись, только печатные буквы. Мне казалось, сейчас уже никто прописью не пишет, кроме каких-нибудь узких специалистов. В растерянности я подняла глаза, но не на Томаса, а на Кевина. И он, кажется, всё понял — забрал у меня книгу и прочёл:
— «Милая Джезмин. Помни, один взгляд, одно прикосновение — именно так узнают друг друга половинки. Если они живут в нашем мире, конечно. Габриель Линдон. Тринадцатое декабря, две тысячи сто двадцать четвёртый год».
— Автограф? Мне? — о таком я только слышала, сейчас мало кто раздавал автографы именно из-за неумения этого делать. Проще было сфотографироваться с поклонником. — От самой Габриель Линдон? Прямо сегодня?
Я едва не задохнулась от восторга, ощущение было почти таким же, как при первом взгляде в глаза Кевину. Почти, потому что с тем, что я в тот момент испытала, вообще ничто не сравнится. Наверное, что-то похожее испытывают при встрече половинки, о которых написала Габриель Линдон. Ещё немного, и я поверю, что попала в одну из её книг, и мы с Кевином — тоже половинки. Жаль, что это всего лишь выдумка…
— Да, от самой Габриель, — усмехнулся Томас. — Она очень хочет с тобой познакомиться, но тянули жребий, и мы с Ноппи выиграли. Остальные подтянутся попозже.
— Остальные? — возмутился Кевин. Потом словно бы задумался, покачал головой, словно что-то услышал. Может, у него наушник в ухе, под волосами не видно. — Совесть имейте, мы, вообще-то, хотели бы наедине побыть.
— Уже побыли и ещё побудете, а сейчас наша очередь знакомиться, — Томас улыбнулся мне. — Он ведь тебе уже рассказывал, что семья у нас большая и очень дружная. Есть и обратная сторона — мы очень любопытны. Так что, привыкай, Джезмин.
— Вы родственники? — выцепила я из его слов. То, что мне нужно привыкать к большой семье Кевина я… обдумаю позже. Когда чуть-чуть приду в себя от калейдоскопа событий. Пока лучше сосредоточиться на чём-то нейтральном.
Эти двое не были похожи, разве что высокий рост и чёрные волосы их роднили, не больше.
— Я его дядя по отцу, Томас Форест, очень приятно познакомиться, — мужчина галантно склонил голову.
Дядя? Они выглядели ровесниками, при том, что Кевин у родителей третий, плюс ещё брат с сестрой по отцу… Наверное, двоюродный дядя, просто уточнят не стал. Тогда вполне возможно. И непохожесть тоже объяснима.
— Кстати, вам интересно, как критика приняла наш фильм? — поинтересовался Томас, поглаживая Ноппи, которая, похоже, наелась и теперь топталась лапами по его груди, напрашиваясь на ласку. И не больно ему от её когтей? Одет-то ведь в совсем тонкую рубашку.
— Конечно, — улыбнулся Кевин, а потом встал и пересел на соседний со мной стул, прежде сидел напротив. — А ты кушай, Джеззи, а то мой родственник тебя совсем заболтал. Вот эти печенья очень вкусные, просто во рту тают.
А потом приобнял меня так, что я оказалась удивительно уютно прижата к нему спиной, положив голову на грудь. И всё это снова показалось мне таким правильным, что я лишь чуть поёрзала, устраиваясь поудобнее, а потом так и сидела, поедая действительно тающие во рту крохотные печенья и слушая рассказ Томаса о том, как хорошо был принят фильм, что первые восторженные отзывы появились практически сразу после премьеры, что фильму пророчат феноменальные сборы, а Лили проспорила ему шоколадку.
Оказалось, что Лилиан Форест не была профессиональной актрисой и с трудом согласилась на уговоры дяди сняться в фильме, поскольку идеально подходила внешне. Ещё бы, мельком подумала я, если именно с этой семьи Габриель Линдон списывала свою героиню и её родственников, не удивительно, что внешне Лилиан была копией Джезмин. Сюрпризом для меня стало то, что именно сидящий передо мной мужчина, оказывается, был режиссёром и продюсером картины.