— Как твой самолет? — спросила я наконец.
— Отлично. Я даже не представлял, что так полюблю эту машину. И очень помогает в бизнесе. За один полет я смог отследить три стада слонов, четырех больших самцов. Раньше, чтобы добиться такого результата, мне потребовались бы недели. Надо было проехать сотни миль на автомобиле.
— Что? Охотиться на них с воздуха, а затем транспортировать в лагерь?
— Ну да. — Он кивнул. — Неплохо, верно?
— Да, неплохо. — Я улыбнулась.
Мы снова замолчали, прислушиваясь к стрекоту цикад на жакаранде.
— Я слышала, Карен продает ферму, — сказала я ему.
— Ей все сейчас представляется в самом ужасном свете. Я беспокоюсь о ней, но она просила меня больше не приезжать. Если мы сейчас не побудем некоторое время врозь, мы рисуем утратить все, что нас связывало. Даже прекрасные воспоминания.
Я поставила бокал на стол, встала и подошла к нему. Встав на колени перед его стулом, взяла его за руку.
— Я очень уважаю ее, ты знаешь. Она самая замечательная женщина.
— Да.
Он смотрел на меня неотрывно — так внимательно, даже торжественно, словно собирался воспеть мои черты подобно древним жрецам, декламирующим священные тексты. Тень от лампы слегка покачивалась, закрывая часть его лица. Но глаза сверкали — их медовый отблеск напоминал цвет фалернского вина, которое Беркли выпил в последний раз в жизни. А еще — цвет шкуры могучего льва, когда он нежится на солнышке в траве.
— Ты научишь меня летать?
— Я не могу взять на себя ответственность за твою жизнь. Не сейчас, когда я сам еще не полностью освоил машину.
Он ни словом не обмолвился о риске для жизни. Не сказал ни о судьбе Майи, ни о том, как ее самолет рухнул около дороги на Нгонг и горел, вздымая клубы дыма, так что властям долго не удавалось потушить пожар, чтобы извлечь останки пилотов — ее и Дадли.
Впрочем, я и не ждала, что он согласится.
— Я все равно хочу заняться этим.
— Хорошо. Я вернусь через три месяца, — произнес он. — Мы поднимемся вместе, и ты покажешь все, чему научилась за это время. Мы направимся на побережье, а может быть, устроим охоту. У нас же так и не случилось тех шести дней, верно?
В моей памяти всплыла черная, дождливая ночь, Пегас, стадо слонов и разрушающийся под нами мост. Посыльный Дениса, пробежавший двадцать миль, чтобы своим известием разбить мне сердце.
— Да, точно, не случилось, — сказала я.
Глава 57
С тех пор как мы виделись с ним на дороге в Моло, в жизни Тома Кэмпбела Блэка произошли большие изменения. Он купил аэроплан, о котором мечтал, и научился им управлять. Кроме того, он организовал компанию «Вильсон Эйрвейс» в Найроби и в ней стал директором и главным пилотом. «Вильсон Эйрвейс» за плату перевозила пассажиров по воздуху и доставляла почту. Это было невероятное новшество! Имя Блэка попало в заголовки ведущих газет мира, так как именно он спас знаменитого немецкого пилота Эрнеста Удета, чей самолет потерпел крушение в пустыне. Я разыскала Блэка, чтобы попросить его об уроках. Казалось, он вовсе не удивился, увидев меня снова.
— Я всегда знал, что вы будете летать. Я прочитал это по звездам.
— А, понимаю. Именно поэтому вы произнесли тогда зажигательную речь о самолетах, облаках и свободе, которую ничто не сдерживает? Все это было ради меня?
— А что? Разве я не похож на предсказателя?
— Ну, если вы согласитесь учить меня, то да, — ответила я, рассмеявшись. — В таком случае вы можете воображать себя волшебником сколько угодно.
Мы начали наши занятия на рассвете, пока весь Найроби мирно спал. Аэродром имел такой же заброшенный, унылый вид, как весь Найроби тридцать лет назад. Но уже чувствовалось, что очень скоро вся эта пустота наполнится жизнью, закипит работа, поднимутся здания с ослепительными витринами. Будущее уже стучалось в покосившиеся двери окружающей нас разрухи.
До меня у Тома не было учеников. Но его преподавательский опыт не имел никакого значения. Пилотирование самолета, как и поездка на лошади, во многом опирается на интуицию. Но надо запомнить несколько железных правил, от которых нельзя отступать: «Полагайся на компас», — гласило одно из них.
— Твои собственные суждения могут тебя здорово подвести. Линия горизонта тоже обманчива, и только вот эта стрелка, — он показал на прибор, — только она тебе скажет, куда следует двигаться, где бы ты ни находилась. Доверься ей, и в конечном итоге ты выкрутишься.
Самолет, на котором мы практиковались, был предназначен для полетов с инструктором. Я имела возможность изучить приборы и попробовать руль направления, при этом Том придерживал мою руку, чтобы сразу исправлять ошибки. Для того чтобы переговариваться, у нас были наушники, но вскоре Том перестал ими пользоваться.