Энрике Флюенс
Облезлые
В солнечном небе над Парижом летела влюбленность.
Она одаривала всех своей улыбкой, но люди внизу делали вид, что не замечают ее. Зачем? – думали люди, и думала она.
Обложка – коллаж, сделанный мной из фото на Pixabay: Pexels model-1844729_1920
1
Майк присел на корточки, облокотившись о старую кирпичную стену. "Как же я устал", – думал он, – "Аж ноги не держат. К тому же еще есть хочется". Конечно, ведь сегодня он еще ничего не ел. Грязные пальцы нырнули в карман куртки. "Отлично!" – улыбнулся Майк, извлекая на свет обычное дворовое яблоко.
Он поднес его ко рту и тут же отнял. Привстав, чтобы удобнее шарить в кармане брюк, достал перочинный складной нож и принялся им чистить ущербное яблоко. Нож неохотно прорезал кожицу. И в один миг, когда яблоко было почти очищено, лезвие скользнуло на большой палец, сделав порез.
– Черт! – ругнулся Майк, одергивая руку. Кровь выступила из пальца. Яблоко укатилось в грязь.
– Черт.
Майк склонился, пытаясь найти яблоко. Потом решил, что теперь его точно есть не станет. От этой мысли в животе скрутило сильнее. Палец кровоточил. Красное испачкало запястье.
Тень легла на Майка. Он поднял голову и увидел задумчивую незнакомку. Короткие серые волосы завязаны в две детские косички цветными резинками. Милые черты лица, сжатые губы, тонкий носик. Под глазами круги или поплывшая тушь. Мальчишечья куртка и джинсы. Худые ноги… А ее взгляд! Такой проникающий и холодный одновременно.
– Знаешь, здесь бесполезно резать.
– Что?
– Дай сюда. Вот так надо.
– Эй, эй! Ты чего? Уйди! А-а.
– Не рыпайся… Все, ух, до свиданья, дурак неблагодарный.
2
Вокруг оказались пожелтевшие едкие стены больничной палаты. Пахло застарелым куревом. Странным контрастом этому окружению являлись простыни: шершавые, будоражившие ноздри синтетической свежестью чистящего туалетного средства. Воздух был затхлым и тяжелым.
– И о чем ты только думал? Такой штукой убить нельзя. – громко зашептал по приятельски на соседней койке небритый лохматый и опухший мужчина. Он привстал на локти, быстро взглянул на дверь и продолжил, – в этом деле нужен нормальный нож или хотя бы лезвие. Опасное. Большое такое, знаешь? Кухонная дрянь только в помойку годиться.
– Я не резал себя! – выпалил Майк. Тут воспоминания произошедшего ворвались в его сознание.
– Да-да… – разочарованно и немного обиженно отозвался сосед по палате. – Имей хотя бы смелость признаться. А то и это не довел до конца, и тут заднюю включил.
Мужик плюхнулся на койку и тяжело вздохнул: – Трус!
– Вы не так все поняли. – быстро запинаясь начал оправдываться Майк. – Я яблоко чистил и…
– Да-да, психиатру это скажи. Он обязательно послушает твою дурь, а мне не надо.
– … чистил и порезал палец. А потом, – Майк повысил голос. Ему не нравился собеседник и та, что порезала его. – Это девчонка! Она накинулась на меня…
– Заткнись, я сказал! Тупой что ли? – закричал небритый, подпрыгивая на месте.
Майк послушно умолк, испугавшись грубого соседа. К тому же в голове гудело. В ушах нарастал звон. Слабость сковывало тело. Новых проблем ему не хотелось. Потревоженное запястье болело. Тугой бинт пропитался кровью.
На полупрозрачное стекло двери легла тень. дверь отворилась.
– Это за тобой. – прочитал Майк по губам слова мужика, который перевернулся на бок, сощурил глаза и прикинулся спящим.
Шаги подошли к койке. Шелест халата. Доктор пододвинул стул и уселся. Не к Майку, к небритому соседу.
– Добрый день. И так, э-е, – зашелестела бумага, – месье Тристан, мы получили результаты анализов. И они… – тут доктор снова замялся, затем наиграно бодро добавил, – хороши! Ага, вот смотрите, лейкоциты, антитела…
Небритый сел в койке, забыв что секунду назад притворялся спящим, и злобно воззрился на говорившего.
– В общем, операцию Вам делать еще рано.
– Что? Как это рано?
– Ага, рано. Анализы у Вас…
– У меня рак. Он растет каждый день. Нельзя медлить. И обезболивающих хватает только на полчаса!
– Месье Тристан, мы Вас выписываем.
– Хренос-два. Оперируйте! Я никуда не уйду!
Доктор отпрянул, стул опрокинулся. Кулак прошел в каком-то сантиметре от лица.
Подбежав к двери, доктор обернулся:
– Покиньте палату, сегодня же.
– Трус! – в дверь летел тапок. Доктор мастерски увернулся и скрылся за углом, чуть не влетев в огромную медсестру. Невозмутимо, скорее с интересом, в комнату заглянула медсестра. Она бесстрашно протиснулась в дверь, таща штатив с капельницей.
– Ох, – нагнулась, подобрала тапок и, сделав два шага, кинула его Тристану.