– Ну как ты тут? – медсестра подошла к Майку. – Успокоился?
Майк молчал. Тогда медсестра, на ее бейджике Майк разобрал слова: Долорес, пристукнула штативом капельницы о его кровать и сказала:
– Физраствор тебя починит. И в мыслях прояснится.
Она улыбнулась. И Майк задумался – "Это шутка такая?" И вообще, нормально ли все то, что с ним происходит?
– Вот-вот, – медсестра сильно схватила руку, – где тут у нас вена? Вот тут. – Воткнула иглу. – Прошу не шевелиться. Лежи смирно! – в голосе вспыхнул командный тон. Долорес уселась на пустую койку рядом, явно никуда не торопясь. Затем взглянула в сторону Тристана.
– А ты чего разлегся? Слышал же, не будет он тебе рак резать!
– Мне больно! – огрызнулся Тристан, переворачиваясь на кровати, хватая свой тапок с одеяла. – Это вообще-то серьезная болячка. Мне то, что делать? Вены резать? – Кивок в сторону Майка. – Как последний трус?
– Заладил мне тут тоже. Рак-рак. Доктора слушай. – Долорес помахала пальцем. – Ты поди не учился в университете и подобных школах?! А он учился. И еще как. У него в кабинете дипломы, грамоты всякие висят. Так-то.
– А мне больно. – уже совсем жалобно и неуверенно буркнул Тристан.
– Ох, ну что с тобой делать? – развела руками Долорес. – Сделаю укол, как только капельница закончиться.
– Лучше прямо сейчас. – откинул одеяло Тристан. – Ну пожайлуста, мне правда очень-очень нужно.
В его уже почти детском писклявом голосе зазвучала мольба.
– Сейчас я не могу оставить Пернье одного. У него сложный период.
– Я за ним присмотрю. Слышь, ты, как тебя там, Пе-ре-ние, не дергайся! Понял?
Долорес поднялась с койки, внимательно смерила Майка подозрительным взглядом, на всякий случай сурово помотала головой и вышла. Вернулась со шприцом наизготовку. Небритый уже ждал, спустив штаны. Укол был сделан в туже минуту.
Долорес после своего деяния тут же вернулась на койку рядом с Майком.
– Та-ак. Немного осталось. – Оценила она капельницу. Небритый шарил в ящиках тумбочки.
– Собрался что ль? – хмыкнула Долорес, волоча капельницу к выходу.
– Угу, – кивнул Тристан, – спасибо. – потом добавил, когда она вышла, – Ну все – пока, я в другую клинику потопал. Там меня хотя бы знают! По настоящему имени тыкают, не то, что здесь. И жрачка лучше. Счастливо оставаться, "Ввенник".
У Майка потемнело в глазах. Кажется, он заснул.
Дверь с грохотом отворилась. Маленькая дама в нелепом красном халате сгорбившись протиснулась внутрь, тыркая в пол шваброй. Ведром она подперла дверь. Ворочая шваброй вдоль кровати Майка, дама прикрикнула:
– Еще тут? Лучше бы сразу туда, – кивок в пол, – и мне меньше работы и тебе – сомнений, сынок.
Майк попятился, вжавшись в матрас. Швабра громко стукнула по койке. Уборщица бодро орудовала своим инструментом и, когда звон возвестил, что она разлила утку под кроватью, Майк получил этой самой мокрой шваброй по голове. А потом и другой человек, прятавшийся под одеялом в углу палаты. Только напуганные глаза его и поблескивали. Такая миниатюрная фигурка, скрытая одеялом, могла принадлежать ребенку.
– Крыса, крови на тебя нет! – ругнулась напоследок дама в красном и к счастью ушла.
3
Он быстро шел прочь, ругая больницу и дежурную медсестру. Он видел ее загорелое лицо всего миг. Но ее кривая довольная ухмылка ужалила Майка. В голове все еще гудело. Капельница не помогла. Пошатываясь, Майк свернул в полутемный коридор. Кажется, здесь на него напала незнакомка. Через несколько шагов Майк, вдруг ощутив слабость, упал.
– Ну как? – девушка присела, кивнула на забинтованное запястье Майка. – Учишься?
Майк попытался спрятать запястье и, едва сдерживая злобу, поднял голову. Тут он заметил, что у вчерашней незнакомки темнел синяк на щеке. Из-под коротких волос выглядывало ухо, покрытое бардовыми пятнами. Волосы девушки потемнели, но глаза казались как никогда яркими. Майку вдруг стало жаль побитую девушку. И как он мог на нее сердиться?
– А с тобой что произошло? – Спросил осевшим голосом Майк, отводя взгляд от синяков, ощущая себя неуютно и почему-то постыдно.
– Хотела помочь.
– Я не знаю твоего имени. – Майку ощутил щемящую в груди жалость к хрупкой девушке.
– А это важно?
– Для меня – да.
Она легонько улыбнулась одним уголком рта.
– Облезлая.
– Это не имя. – запротестовал Майк и добавил, – вовсе ты и не облезлая.
Девушка хихикнула, и, покраснев, опустила глаза.
Тут Майк заметил, что в этом темном переулке они были не одни. В мусоре напротив кто-то копошился. Спустя полминуты напряженного ожидания, появилась полу-облезлая крыса с шерстью цвета рыжей грязи, с коротким грязным хвостом. Кошка, что прогуливалась у входа в переулок и с подозрительным прищуром заглядывала в глаза прохожим, пришла, привлеченная шуршанием. Теперь она вяло покручивала наполовину откушенным ухом в сторону крысы. Та тащила увядшее яблоко. Очищенное от кожуры, грязное и сморщенное. Она, словно, не замечала кошку.