III
Признаюсь, когда я второй раз за этот день входил в кабинет Сен-Раме, я был далек от мысли, что история со свитком получит столь неожиданное развитие. Я все же объяснил генеральному директору причину моего беспокойства.
Сен-Раме задумался, а потом спросил:
— Вы проверили, все получили свитки?
— Да, мсье.
— Вы думаете, их написал и распространил кто-нибудь из наших?
— Думаю, да.
— Почему?
— Потому что вас называют по имени.
— Да, но… я, кажется, достаточно известен как руководитель предприятия… Случается, что журналисты цитируют меня в статьях, посвященных проблемам экономики, и даже профсоюзы, когда они обливают меня грязью.
— Это правда, я бы не стал со всею решительностью утверждать, что текст написан кем-то из нашего персонала. Но вот что странно: на сей раз вас не столько осуждают, сколько восхваляют.
— Да, я это заметил. Довольно любопытно.
— Подождем, мсье. Когда мы получим продолжение, возможно, все прояснится.
Сен-Раме вздрогнул.
— Продолжение, говорите вы?
— Да, об этом ведь ясно сказано в тексте. Там даже написано, что тема продолжения — «Об экономической и финансовой роли капитала».
Сен-Раме снял очки, что случалось с ним довольно редко — только в минуты глубокой задумчивости. Через несколько минут он пробормотал:
— Вы правы, в сущности, это довольно любопытное послание… Что, черт возьми, оно может означать?
Внезапно меня, как говорится, осенило: что, если повторить с его секретаршей такой же опыт, какой я проделал со своей? Надо попросить секретаршу Сен-Раме прочесть текст и высказать свое мнение. А Сен-Раме тем временем спрячется за дверью и будет слушать. Конечно, участвовать в подобного рода комедии было не в духе Анри Сен-Раме, который, как известно, не обладает особым чувством юмора. Поэтому я обратился к нему со своим предложением весьма осторожно, с многочисленными оговорками. К моему удивлению, он неожиданно перебил меня:
— Давайте не будем терять время на болтовню, проверим лучше, какое действие это может оказать на наших сотрудников. Что надо делать?
— Вы спрячетесь, мсье, за маленькой дверью, ведущей в ваш секретариат, и будете слушать, а я войду туда из холла. Когда вам надоест, вы меня позовете.
Я вышел от него и вошел в кабинет секретарши.
Мадам Дормен, молодая, весьма образованная особа, владела несколькими языками, она была замужем за чиновником, работавшим в министерстве финансов, где он занимался налогами на нефть и мазут; своего полуторагодовалого ребенка она оставляла на попечение голландки, специалистки по уходу за детьми. Короче, мадам Дормен была очень современная молодая женщина, приятная и обходительная.
— Здравствуйте, мадам Дормен! Как поживаете?
— Спасибо, хорошо. Патрон сегодня в хорошем настроении… — И, подойдя ко мне, она добавила, понизив голос: — Он завтракает с мсье Табулем, помощником заведующего канцелярией министра… — А затем продолжала уже громко: — Смерть Арангрюда его очень опечалила. Не так-то просто найти подходящую кандидатуру на пост директора по «маркетингу». Как вы думаете?
— Думаю, в самом деле это будет довольно трудно… Смотрите-ка, — воскликнул я с невинным видом, указывая на свиток, лежавший на углу стола, — и вы тоже получили его?
— Что именно? А, это… И не говорите, меня совсем завалили рекламой, как будто у мсье Сен-Раме есть время ее читать!
Я взял свиток, развернул его и сделал вид, будто читаю.
— А ведь это любопытно, — сказал я немного погодя, — прочтите-ка. Здесь что-то другое, а не обычная реклама.
Мадам Дормен быстро пробежала глазами пергамент, затем стала читать его медленнее. И наконец спросила:
— Что это такое?
— По правде говоря, не знаю, но нахожу это довольно забавным, а вы?
— Нет. Я не вижу здесь ничего забавного! Профсоюзы будут в бешенстве!
— Профсоюзы?
— Ну да, здесь говорится, что руководители знают все, а рядовые сотрудники не знают ничего!
— Об этом я как-то не подумал, — чистосердечно признался я. — Мне кажется, что авторы этого текста просто смеются над мсье Сен-Раме, преувеличивая его познания.
— Не думаю… Он действительно все это знает.