Итак, это случилось в то время, когда богатые страны, ощетинившиеся заводскими трубами и наполненные магазинами, открыли новую веру и создали проект, достойный тяжких усилий, затраченных человеком на протяжении тысячелетий: превратить мир в единое громадное предприятие.
II
Ах, как нас волнуют воспоминания! Человек, которого постигло несчастье, старается припомнить предшествовавшие ему минуты или дни, и у него появляется такое чувство, будто беда была ему предсказана заранее. Сел ли ворон на карниз, разбилась ли старинная фарфоровая чашка, улетел ли листок календаря — и произнесенная вчера фраза, пустая и безобидная, сегодня уже наполнялась печалью. Так и в то утро, когда появилась первая трещина, еще до прихода служащих на работу, в кафе на площади Вольтера, где обычно завтракал персонал фирмы, разнесся слух. До меня эта новость долетела, когда я выходил из метро, как обычно на станции «Фий-дю-Кальвер». Шавеньяк, заместитель заведующего сектором «Испания — Южная Америка», подойдя ко мне, сказал:
— Сегодня ночью мне позвонил Порталь. Кажется, Арангрюд разбился вчера вечером на окружном бульваре, когда возвращался домой. Вы уже знаете?
— Нет, — ответил я. — А откуда об этом узнал Порталь?
— Жена Арангрюда звонила ему ночью.
По мере того как мы приближались к зданию из стекла и стали, нас догоняли ответственные работники, служащие, младший персонал; завидев нас, они спешили закончить завтрак, чтобы узнать, в чем дело.
Я заметил, что среди этой группы служащих и сотрудников фирмы «Россериз и Митчелл», принятых моими заботами на различные должности, у меня был самый высокий чин. И мысль, что я, как лицо, ответственное за взаимоотношения между людьми в нашей фирме, должен произнести несколько слов по поводу этого события, внезапно пришла мне в голову в ту минуту, когда мы приблизились к главному входу. Обернувшись, я жестом попросил тишины и сказал:
— Дамы и господа, вчера нашу фирму посетила смерть.
И я устремился в холл. Эти слова были оценены по достоинству: сотрудники предоставили мне одному воспользоваться лифтом, что в подобном учреждении было, несомненно, знаком уважения. Через несколько минут Анри Сен-Раме подтвердил мне по телефону известие о смерти Роже Арангрюда, 34 лет, помощника директора по «маркетингу»[4] в Бенилюксе, окончившего Высшую коммерческую школу в Жуи-эн-Жозас, бывшего блестящего директора предприятия, производившего колбасные изделия в целлофановой упаковке, компании «Корвекс» — второй в Европе. Через тридцать минут после того, как он уехал с работы, он умер на окружном бульваре от раны в правом виске, полученной во время столкновения с грузовиком фирмы «Сотанель», четвертой во Франции, и обслуживающим фирму «Амель-Фрер», вторую среди французских компаний дорожного транспорта. Этот перечень, хоть он и может показаться скучным, тем не менее в точности передает то, что сообщил мне по телефону деятельный Сен-Раме, верный себе при любых обстоятельствах. Безвременная кончина Арангрюда не может не сказаться при расстановке кадров на нашем предприятии. Я даже предвидел жестокую борьбу не столько из-за освободившегося поста, который он занимал, сколько из-за должности, на которую Сен-Раме предполагал назначить его в скором времени, — а именно места директора по «маркетингу» во французском филиале.
К полудню я был приглашен в кабинет Сен-Раме. Там находился Рустэв, заместитель генерального директора, бывший технический директор, который уже давно лелеял надежду руководить фирмой, но в последнее время видел, что его вытесняет волна молодых менеджеров, заполонивших Северную Америку. Сен-Раме задал мне вопрос, имеющий непосредственное отношение к моим обязанностям:
— Как следует похоронить Арангрюда?
— Видите ли, — ответил я, — об этом, мне кажется, надо спросить его жену.
— Должен ли я сам навестить ее? — спросил меня генеральный директор.
— Я полагаю, вы должны возглавить траурную процессию нашего предприятия и первым поклониться праху покойного или по крайней мере гробу. Но мне думается, вам не следует спешить… Семья, несомненно, очень взволнована, и вы, господин директор, не должны подвергаться риску встретить нелюбезный прием или стать свидетелем истерики.
— Мне кажется, это весьма разумно. Как вы думаете, мсье Рустэв?
— Я тоже думаю, что это весьма разумно.
— А жена его любила? — спросил Сен-Раме.
— Не знаю, мсье.
— Наведите справки. Похороны сотрудников фирмы всегда полны ловушек для руководства. В церкви часто собирается много народа, и никогда не знаешь, что тебе следует говорить или делать… Должен ли я произнести речь?