— Сегодня утром меня вызвал служащий, которому я поручил неотступно наблюдать за трещиной; я прибыл на место и обнаружил, что она расширилась еще больше. Наш главный архитектор, вызванный мною, не мог объяснить причину этого явления, что меня не на шутку встревожило. Если экспертам не удастся установить, почему появилась эта дьявольская трещина, есть опасность, что она расширится, изовьется как змея и вскоре поставит под угрозу прочность всего здания.
Рустэв умолк. Услышав его последнюю фразу, я почувствовал, как у меня по спине пробежала сладостная дрожь. Вот и у Рустэва тоже сдали нервы! Сен-Раме, странно улыбаясь, с любопытством рассматривал своего заместителя. Мастерфайс, раздраженный несдержанностью Андре Рустэва, гневно спросил:
— Утверждая, что трещина продолжает расширяться и извивается как змея, вы попросту хотели сказать, что зданию грозит обвал?
Несчастный Рустэв стоял жалкий и неузнаваемый. Казалось, он с трудом подбирает слова:
— Извините, господин вице-президент, но сходите посмотрите сами, это производит очень сильное впечатление… Трещина и в самом деле похожа на мерзкую змею… Она просто отвратительна…
— Ну, знаете!.. — воскликнул Ронсон, который вмешивался лишь в решающие минуты. — Что с вами случилось, дорогой Рустэв? Мы привыкли видеть вас более сдержанным и хладнокровным! Неужели французские руководители самого мощного предприятия в мире, у которого cash-flow за прошлый год превысил бюджет Аргентины и Парагвая, вместе взятых, и вправду посходили с ума? Любопытно, словно какая-то странная болезнь поражает лучшие умы и расстраивает речь людей! Во-первых, Рустэв, видели ли вы когда-нибудь красивую трещину? Какая, по-вашему, разница между красивой и уродливой трещиной? Послушайте, все это просто несерьезно! Почему отпустили американских экспертов, после того как они сделали первый ремонт? Надо вернуть их сегодня же ночью! Кончится тем, что вы убедите меня, будто эти события серьезней, чем они кажутся! Давайте разберемся: всего неделю назад наша французская фирма процветала, благоденствовала, набиралась сил и вызывала восхищение нашего совета в Де-Мойне; ее дирекция была гордостью нашей компании. Благодаря знаниям и таланту Анри и его штаба наши принципы управления постепенно проникли даже в такую страну, как Франция, очень медленно воспринимающую новейшие экономические концепции, и вдруг, из-за того что какой-то сумасброд вздумал распространять бессмысленные листовки и это совпало со смертью одного из руководящих сотрудников и с появлением трещины в фундаменте здания, наши достижения могут пойти насмарку! Полноте, господа! Протрите глаза, бросьте заигрывать с призраками, придите в себя! Трещина расширяется? Допустим. Но ведь трещины расширяются не случайно — это, вероятно, происходит от какого-то изъяна в грунте, который мы проглядели, или от оседания почвы. При наших технических средствах мы быстро покончим с этой трещиной. Но умоляю, забудем о том, кажется она нам красивой или уродливой, и будем сдержанны в выражениях. Мы находимся здесь среди высокоответственных и уважаемых людей, мы хорошо знаем друг друга и при разных обстоятельствах не раз показывали, на что мы способны; следовательно, мы можем высказываться спокойно и вполне откровенно. Сознайтесь, Анри, что отдельные выражения, которые вы употребили в своих недавних речах, могли поразить кого угодно, а вы, Андре, обычно такой сдержанный, заявляете, что трещина извивается как змея! Вы сами, дорогой Адамс, назначая (и, должен сказать, это вполне заслуженно) нашего присутствующего здесь друга директором по проблемам человеческих взаимоотношений, пользовались терминами, которые удивили бы всякого, кто, как я, знает и уважает вас столько лет; да и сам директор, о котором я только что упомянул, недавно очень странно описал роль административных кадров в транснациональных предприятиях. Итак, куда мы идем? Кто околдовал вас? Что, в самом деле, происходит в фирме «Россериз и Митчелл-Франс»? Господа, вот уже несколько дней мне хотелось поговорить с вами. Я боялся задеть людей, к которым питаю доверие, но совет Де-Мойна после моего сообщения предоставил мне полную свободу действий, и теперь я этим воспользовался. Будем же вместе бороться с заразой, которая распространяется и у нас, и вне этих стен.