небольшую плоскую коробку.
– Ты определенно влюбишься в это, – говорит она. – Это из Майла, чистейшее
французское кружево, оно стоит пару сотен баксов. Поострожней с ним!
Она разворачивает папиросную бумагу и аккуратно вытаскивает что-то из коробки. Вещь
телесного цвета, нежная, и в определенном смысле, очень красивая. Есть всего лишь одна
крошечная загвоздка.
ЭТО – крошечное. Стринги. Они с легкостью уместятся в моей ладони.
За этим следует небольшая пауза, пока модель (а это я) присматривается. Этот сезон был
посвящен объѐмным вещам. Всѐ, что я до сих пор примеряла на съѐмках, состояло из большого
количества объѐмных тканей. Этот клочок кружева мог бы пролезть через пуговичную петлю
пальто от Miss Teen.
– Я думаю, что тут какая-то ошибка, – шепчу я.
– Никаких ошибок, – говорит Джо. – Сексуально, разве нет? Ужасно, что никто этого не
увидит. Вещь будет скрыта под змеями. Я только что видела их тут. Целые ведра змей.
Огромное облегчение.
– Вы уверены? Я имею в виду, это точно? Я буду полностью прикрыта?
– О, да. Эта вещица лишь для того, чтобы у тебя был правильный настрой.
Лааааадно. Какой настрой должны мне придать кружевные стринги? Ну кроме
дискомфорта. Я продолжаю пялиться на коробку. Безусловно, это самая крошечная из всех вещей,
которые я когда-либо носила.
Джейк объявляет, что на данный момент он закончил с моими волосами. Пора одеваться. В
стринги. Там больше нет никакой одежды.
– Хочешь, чтобы я помогла тебе с этим? – спрашивает Джо.
– НЕТ! – закашлялась я. – В смысле, нет, спасибо. Я справлюсь.
– Осторожней с ними. Кружево очень тонкое, ты в курсе?
Как кто-либо может помочь со СТРИНГАМИ? Я, правда, не хочу это знать. Кажется,
вокруг примерочной зоны слоняется множество людей, так что я проскальзываю в ванную
комнату и переодеваюсь там, очень осторожно и самостоятельно. Затем я закутываюсь в огромный
махровый халат, который мне предоставили, и поражаюсь, как люди вроде Кэлли Харвест носят
стринги каждый день ради собственного удовольствия.
Было бы так здорово, если бы Ава находилась сейчас рядом, поддразнила меня по этому
поводу и подсказала, как сделать это чуть менее дискомфортным. Я просто должна запомнить это,
чтобы потом описать ей со всеми кровожадными подробностями, когда вернусь домой. Надеюсь,
рассказ немного развеселит еѐ после неудачи с Джесси. Интересно, как она себя сейчас чувствует?
Но у меня нет времени размышлять об этом. Как только я выхожу, Рудольф удовлетворен
подготовкой места действия. Я подхожу к ванне, уже наполовину заваленной тонкими,
эластичными змеями, и ещѐ пара ведер с ними стоят наготове рядом. Достаточно, чтобы прикрыть
меня. Я никогда раньше так не радовалась при виде кучи искусственных змей. Единственная
проблема вот в чѐм – как мне забраться под них, чтобы все не пялились?
Джо чувствует моѐ смущение и как-то отправляет Эрика, Рудольфа, Диану и техников в
другую часть помещения. Теперь она нравится мне чуточку больше. Она держит передо мной
банный халат, как ширму, пока я залезаю в ванну и закапываюсь под змей. Затем она насыпает
сверху ещѐ рептилий, пока я не оказываюсь погребена под ними. На самом деле, теперь не так уж
и плохо. Они нагрелись под лампами и укрывают меня, как удобное одеяло. После моей отстойной
ночи было бы восхитительно просто прилечь здесь и поспать. Но вряд ли мне заплатят такую кучу
денег за сон в ванной.
– Готова? – окликает Эрик.
– Угу, – отзывается Джо.
Постепенно все направляются обратно на съѐмочную площадку. Я продолжаю
расслабленно валяться, пока Эрик проверяет свет, а Рудольф распределяет своих ассистентов
вокруг, выкрикивая инструкции.
Я нахожусь в студии на Манхэттене, освещенная дюжиной прожекторов и
высокотехнологичных отражателей. Миранда поблизости, чтобы убедиться, что моѐ лицо сияет,
как следует. Джейк наблюдает за моими волосами, как коршун, вдруг волосок выбьется из
причѐски. Джо аккуратно раскладывает змей вокруг меня. Рудольф уже негромко
переговаривается с Дианой, изредка поглядывая в мою сторону.
Так вот оно как, быть топ-моделью. Сексуально, нервно – и довольно вонюче, эти
резиновые змеи нагрелись под лампами. На самом деле, я начинаю задаваться вопросом,
справлюсь ли я, когда Эрик требует сменить музыку. Джаз сменяется барабанным ритмом нью-