О друге Насти первым узнал ее одногодок Ипполит, неудачливый воздыхатель. Узнал, что башкирец ждет ее обычно в назначенный час у куста на пути от деревни к Дементьеву покосу. В тот вечер Ипполит выследил, когда Настя ушла задворками к околице. Собрал друзей. Издали матерно ругаясь, приближаются они к ничего не подозревающей паре. Имамей первым услышал непрошеных свидетелей, спокойно смотрит в их сторону. Настя же, лишь ватага начала приближаться, подняла с земли сучковатую палку.
– Подойди только, Ипполит, вот ты получишь у меня по спине.
Но Имамей молча взял палку из ее рук, швырнул в сторону, направился к остановившимся парням. Тихо с развальцей подошел, остановился. Настя не знает, то ли палку подобрать, то ли стыдить тех, непрошеных, чтобы не затевали драку. Подошла, встала рядом. Он тронул ее за руку, словно отстраняя.
– Я сам говорю.
– О чем это ты собрался говорить? – слышится голос Васьки, закадычного дружка Ипполита.
Настя и сама задает тот же вопрос. О чем ты с ними? Их четверо, а ты один. А он все молчит.
– Ты, слышь, тикай отсюда.
Это Васька, маштаковатый парень, выступил вперед. Шаг сделал, другой.
Имамей молчит.
– Ты что, совсем не понимаешь?
Имамей, чувствует Настя, застыл в напряжении.
– Тикай отсюда.
Васька было толкнул Имамея в грудь, но что-то случилось, и он сам, разметав руки, падает навзничь в ноги к друзьям.
– Ах ты сученыш!
Это, сжав кулаки, идет в обход Колька-Вахлак. Но тут подает голос сам Ипполит.
– Кончай, мужики! Пошли.
Колька-таки выкинул кулак вперед, но схваченный за локоть, вдруг, охнув, головой тычется в живот уже вставшего было Васьки. Они оба валятся на землю.
– Кончай, говорю, – уже кричит Ипполит.
Имамей делает шаг назад, берет Настю за руку. Забияки уходят. Кто-то из них, не сдерживаясь, тихо хохочет.
– Ты чего это, Коль, вместо него Ваську боднул?
Друзья матерно ошикивают хохотуна.
На следующий день Ипполит выждал случай, застал Настю у ручья. Подошел сзади, обхватил ее. Никогда так не осмеливался: руками залез под кофточку, сжал грудь. Она не может вырваться.
– Отпусти, – тихо сказала. – Отпусти, прошу тебя.
Как побитый пес, уходит неудачник. Девчонка понимает: хоть как-нибудь решил досадить, грубостью, оскорблением. Есть и ее вина в таком обороте дела. Сама когда-то смутила сердце паренька улыбками, приметными ему одному знаками внимания. Но что поделаешь, если все так перетряслось и встретила того, кто шел к ней издалека, может, и не думая, для кого бережет свою любовь.
О выходке Ипполита Настя матери не рассказывает: не спустит она обидчику.
Мать слушает рассказ дочери. Тихо выспрашивает. Не шибко ли смел? Застенчив, да не тороплив ли? Слушает и не знает, что сказать. Только о чем говорить, если это судьба направила девчонку. Не ругать ведь ее за то, что не пришла, не спросила разрешения на любовь.
– Ну что, Яппарай, дела идут? – кричит Сафа, въезжая в ворота. – Оставь-ка работу, помоги выгрузить.
Яппарай – рослый парень, с обнаженным загорелым торсом, на голове чалмой накрученная холстина, втыкает в бревно топор, идет навстречу заехавшему во двор хозяину.
– Идут потихоньку. С утра уже на два венца поднял. Половина сруба, почитай, есть.
– Вот и хорошо. Через недельку, глядишь, и амбар на замок можно будет запирать.
– За неделю не управлюсь, – возражает парень.
– Управишься. Посмотри, какого помощника я тебе привез: с ним вы бревна, как жердочки, будете кидать.
Яппарай только теперь видит, что вслед за повозкой закрывает ворота незнакомец. «Тебя тут не хватало», – ругнулся про себя, но помахал ему рукой, приветствует:
– Салям бирдэк!
– Салям, – отвечает Имамей, подходит, протягивает руку.
Они выгружают мешки с овсом. Закончив работу, Имамей осматривается. Просторный двор. Под одной крышей большая конюшня, сараи. Дом на каменном основании, крестовый, с высокими окнами. Под тесовой крышей – мансарда с выходом на балкон. Из окон смотрят женщины, дети. Зажиточный хозяин, неспроста второго работника нанял.
– Накрывайте на стол, обедать пора, – кричит Сафа, глядя на окна.
– Давайте, парни, – обращается он уже к работникам, – надо пообедать, пока жара спадет.
Помывшись под кумганом, который подвешен на перекладине близ тесового забора, они вытираются длинным полотенцем. Его вынесла молодая женщина, которая уголком косынки прикрывает лицо.
– Это младшая жена хозяина, – тихо шепчет Яппарай.
Старшая дома. Хлопочет у стола. Стол уже накрыт. Тарелка мяса парит, аромат слышится уже из сенцев: картошка в мундире, пучок зеленого лука, горка пшеничного хлеба.