— Да что же это такое? — зло выругалась, когда дверная ручка после такого яростного натиска, просто осталась у меня в руке. — Кто, вообще, так строит?! Голову пробить этим строителям.
Попинала еще дверь, постучала, даже поорала, но меня никто не слышал из-за грохота музыки в зале.
А у меня спектакль горит. Марик порвет зубами наш скудный репертуар, если я опоздаю.
Что же делать?
Взгляд затравленно заметался по комнате, пока не остановился на сумке. Точно! Как же я могла забыть про телефон?!
Но и здесь меня ждал облом, потому что моего тоненького беленького смартика в сумке просто не оказалось. В памяти смутно пронеслось, как я давала Илье в него поиграть в машине. Выходит, он бросил телефон, где-то на заднем сиденье машины.
Просто очаровательно…
Примерилась к широкому подоконнику большого пластикового окна. А это выход! Только стрёмно как-то.
Минут пять нерешительно потопталась на месте, раздираемая противоречиями, все еще надеясь, что кто-то меня откроет, но Марик, видимо, уже начал спектакль и вышел на сцену. А кроме него, меня просто некому было искать.
Настенные часы неумолимо отсчитывали последние минуты до выхода. Делать нечего. Нужно решаться.
Открыла створку, высовываясь на улицу, чтобы оценить расстояние до земли.
Этаж первый, но из-за высокого цоколя просто так из окна не спустишься. Придется как-то прыгать.
Влезть на подоконник труда не составило, а вот дальше дела обстояли в разы хуже. Снаружи к стене крепился хлипкий отлив, по которому я надеялась животом соскользнуть вниз.
На четвереньках повернулась спиной и осторожно стала по очереди спускать ноги.
Вы хоть представляете, как это смотрелось со стороны?
Большая поролоновая попа белого зайца с задорным хвостиком протискивается в окно и зависает, отчаянно дергая короткими лапками. Большие уши дрыгаются вместе с попой, так как я активно верчу головой в попытке понять далеко ли там до земли.
Надеюсь, никто не станет свидетелем моего акробатического номера.
Это ж позорище! Воспитательница лазает по окнам.
С трудом найдя какой-то едва ощутимый выступ на кирпичной стене, я уперлась носками белых балеток в него и осторожно опустила корпус, хватаясь за отлив.
Ура! Я справилась!
Почти…
Отлив как-то подозрительно хрустнул, сердце ухнуло в пятки от понимания очевидного, и я в обнимку с куском профиля полетела на мягкий зеленый газончик.
Надеюсь, директриса меня не прибьёт когда узнает, кто вытоптал под корень, ею собственноручно посеянную травку.
Ударилась я не сильно. Спасибо плюшевому костюму, который, к слову, почти не пострадал.
С силой отбросила многострадальный отлив и решила, что точно заморочусь и найду шарашкину контору, что тут строительством занималась и того гада, что подписал им акт сдачи в эксплуатацию. Я еще не знала, что именно им сделаю, но пару разгромных роликов точно обеспечу. Понастроили черте что!
Воровато оглянувшись, нырнула за большие кусты сирени и тихонько приставила многострадальный отлив к стеночке, так чтобы не очень бросался в глаза. Мало ли кто мог его оторвать? Правда, же?
Ага, а я типа просто мимо проходила.
Быстренько отряхнувшись, реактивной ракетой устремилась в актовый зал.
Злость придавала мне ускорения, и я, опустив голову, чтобы глаза не слезились от ветра, придерживая яростно мотающиеся из стороны в сторону заячьи уши, в три прыжка заскочила на ступеньки заднего входа.
Дверь была распахнута настежь, так что, не меняя вектора направления, я понеслась по коридору, шурша поролоном.
Наконец, показались кулисы актового зала и мои коллеги, в сказочных костюмах, попивающие кофе из пластиковых стаканчиков.
Слава богу! Похоже, я успела!
И так я обрадовалась, что как-то пропустила возникшее на пути моего стремительного движения внезапно образовавшуюся преграду. Из-за поворота неожиданно выскочил мужчина, и я со всей дури врезалась в твердую грудь, да с такой силой, что опрокинула его навзничь, а сама чуть ли не перекувыркнувшись через голову, приземлилась рядом на свой мягкий заячий зад.
— Блин-н-н, — со стоном протянула я, потирая ушибленную голову.
Сбоку послышались витиеватые ручательства, от которых у особо нервных обычно уши в трубочку сворачиваются.
— Мало у меня голова болела, — прорычал прибитый мужик, соскребая себя с жесткого кафеля. — Куда ты, курица, неслась так?
— Кто?! — мне послышалось или меня только что обозвали курицей.
Пришибленный кряхтя, как старая коряга, поднялся на ноги и, опираясь одной рукой о стену, другой потирая ушибленную спину, иронично посмотрел на меня.