— Мать придет вечером. Разберемся.
Легко сказать — вечером. У Борьки, видимо, стальные нервы. За это время Олег и Димка измучались от нетерпения больше, чем за все предыдущие дни расследования. Они сидели у Олега дома и даже есть не хотели. Только и попили чаю с пастилой да съели по ватрушечке. А котлеты с гречневой кашей так и не доели.
Наконец раздался долгожданный звонок. Вот что удалось узнать от Борьки.
Супников, как и многие другие сотрудники текстильного комбината, жил в ведомственном доме на Ударной улице. По утрам туда приезжал специальный автобус, который отвозил текстильщиков на комбинат. Вечером этот же автобус привозил их обратно. Сотрудникам было очень удобно: автобус ехал без остановок, и все сидели, никакой толкотни. Вдобавок платить нужно меньше, чем в городском транспорте. Супников автобусом не пользовался, он обычно ездил на своей машине. Потому что в течение дня ему часто приходилось ездить по делам, он работает в дирекции. Однако на той неделе его машина сломалась, и он ездил на комбинатовском автобусе. Борькиной матери об этом рассказала женщина, которая принимала от Супникова деньги за апрель. Он заплатил за весь месяц, хотя потом улетел в командировку. Сейчас его в городе нет.
Теперь, когда все тщательно проверили, получалось, что металл подложил Колька Супников. Больше некому. Борька подтвердил это окончательно.
«Талантливый Борька человек, — подумал Димка, — быстро провел следствие. Напрасно мы сердились на него за медлительность».
Закончив по телефону свой рассказ, Борька спросил:
— Что теперь будем делать?
— Разоблачать.
— В понедельник?
— Чего ради тянуть до понедельника! Пойдем завтра к Кольке домой. Там и потолкуем с ним по душам.
Глава VII
Великие комбинаторы
Встречу назначили на десять утра возле кинотеатра «Арктика». Олег и Димка пришли чуть пораньше, но Юрка и Борька тоже не опоздали.
Когда Колькина мать открыла на звонок дверь, он остолбенела — четверо человек. Чем их угощать? Однажды уже был похожий случай. Сын пригласил ребят на свой день рождения, забыв предупредить об этом родителей.
Поздоровавшись, Олег спросил:
— Скажите, пожалуйста, Коля дома?
— Да.
— Можно его позвать на минуточку?
— Конечно. — Она повернулась и крикнула: — Коля, тебя!
Колька вышел к ожидавшей его компании, дожевывая на ходу бутерброд с ветчиной.
— Что это вы такие смурные? — проявил он неуместное любопытство.
— По твоей милости, — отозвался Юрка. — Весь класс опозорил.
От удивления Колька едва не подавился остатками бутерброда.
— Вы что, белены объелись?! Чем опозорил?
— Ты, Коляня, полегче на поворотах, — степенно произнес Димка. — Мы с тобой не шутки шутить пришли. Лучше скажи, почему сразу не признался, что подложил в бумагу металл?
— Не смешите меня. Какой металл?
— Обыкновенный. Типа свинца. Или, скажешь, ты его не клал?
— Не клал.
— Крепкий орешек, — сказал Борька.
— Ничего. И не таких раскалывали, — успокоил его Олег, по-прежнему не спуская глаз с Кольки. — Ваша машина где стоит?
— Вон она. — Колька кивнул в сторону нижнего окна возле мусоропровода. Чуть пригнувшись, можно было разглядеть затянутую брезентом бесформенную машину.
— Она работает?
— Ну, нет.
— Что и требовалось доказать, — прокомментировал Олег.
— Правильно, — подтвердил Борька. — Не работает. Уже две недели.
— А при чем тут бумага?
— При том, Коляня, что не пытайся водить нас за нос, — сказал Димка угрожающим голосом. — Не на таких нарвался. Нам прекрасно известно, что ты вложил в бумагу пластины аккумулятора, которые твой отец взял у Изварина.
— Какого еще Изварина?
— Который в «поезде» живет.
— Он проводник, что ли?
— Ты чего из себя дурачка строишь! — сорвался на крик Юрка. — Не в том поезде, которые ездит, а в том, который дом.
— Сроду там не был.
— А отец твой был?
— Откуда мне знать.
— Так знай, был, — сказал Олег. — Он взял у Изварина тяжелые пластины. А ты положил их в макулатуру. Это теперь вещественное доказательство.
— Отвяжитесь вы от меня со своими доказательствами. Я ничего никуда не подкладывал, и точка.
— Нет, — решительно сказал Олег, — не точка. Запятая. Не хочешь сам признаваться, мы приведем свидетеля. Устроим очную ставку. После этого тебе никто руки не подаст.