— Так-то оно так. Лишь бы начать поскорее!
— Не бойся, начнешь!.. Главное, плюнь ты на неудачи, жизнь ведь задает иногда такие загадочки… А ты плюнь и знай свое — учиться. Советую!
Он помолчал.
— Знаешь, иногда я даже удивляюсь, как быстро проходят всякие огорчения, всякие кислые дни. Закрыл глаза, — он зажмурился, — снова открыл, вот и все позади. Честное слово, не поверишь. Подумаешь об этом, и сразу перестаешь бояться. Человек не должен бояться. Человек желает уважать себя! Без этого ему хана!
Мы поговорили немного еще, потом попрощались, и я уехал.
Дома было тихо, пахло валерьянкой, на кухне отец жарил себе яичницу. Значит, ужина не было. Я потихоньку пробрался в свой угол, быстро разделся и притворился, что сплю.
Утром я пожалел, что не поговорил с отцом. Надо было все ему рассказать, он поверил бы. Но делать нечего, отец был уже на работе. Звонить было бесполезно. Служебный телефон у них всегда был занят, и пользоваться им не разрешали. На всякий случай я позвонил пару раз и махнул рукой. Да и зачем, в сущности? Отношение родни к дяде Кете все равно не изменится, я это видел. Не желали они иметь с ним дела, вот и все. Вообще как-то унизительно: ах, вы заслуженный культработник, тогда пожалуйте на семейный чаек, милости просим. А если нет, тогда катитесь отсюда, подозрительная личность! Другое дело, если бы сразу: чем помочь? Как выручить? Только так, а не иначе… А дядя Кеша желает уважать себя, это-то я хорошо понял… Да и сам он велел молчать, разве не так?
В этот день обед у нас опять расстроился. Только что сели за стол, как появился дядя Владя. На нем лица не было.
— Я с вокзала. Вы представить себе не можете — сидит!
Все повскакали из-за стола, тут же откуда ни возьмись появилась Зоя Ивановна.
— Сидит!
— Подумайте, сидит!
— Сидит, о господи!
Дядя Владя, заложив руки за спину, забегал по комнате. Полы плаща развевались на ходу как паруса.
— Да ты говорил с ним? — забеспокоилась мать. — Что он делает на вокзале?
Дядя Владя на миг остановился перед матерью.
— Если тебе так хочется побеседовать со своим родным братцем — пожалуйста! Я же просто не имею права это делать. Да и не хочу! Не хочу, и все тут. Я только ездил взглянуть, и все! Сразу узнал голубчика!
И он снова забегал.
— Что же делать? Надо все-таки что-то делать.
Мать вытащила из кармана платочек, уткнулась в него.
— Надоела эта канитель, — сказал отец. — Что он не заходит, не звонит, это действительно странно. Тем не менее проще пойти, поздороваться, пригласить к себе…
Дядя Владя только презрительно глянул на него…
Среди ночи я вдруг проснулся с ощущением странной пустоты в голове. Как будто все лишние мысли и чувства испарились куда-то, и я мог думать теперь на свободе о самом главном, во всяком случае мне ничто не мешало. Багровая рожа дяди Влади, сморщенное личико Зои Ивановны, удрученный происшествием нос Левушки — все отъехало на задний план и больше меня не тревожило. Окно в комнате было распахнуто, покачивались черные ветви дерева, за ними ровно светила чистая, как зеркало, луна. Было прохладно.
Я стал думать о том, как лучше поступить: сразу заявиться в отдел кадров «Карбюратора», захватив, конечно, все документы, или сначала увидеться с Сашкой Ситниковым — мы с ним на одной парте сидели до восьмого класса. Поговорить, что за работа, справлюсь ли я, каков минимальный заработок и так далее… Конечно, прав дядя Кеша, время терять нечего. Какое там море, устраиваться надо. Работать и учиться… Интересно, кстати, получил ли дядя Кеша номер в гостинице или все еще сидит?.. И вдруг меня осенило: а что, если дядя Кеша все это время ждал, что родные придут и пригласят его к себе?! Ведь столько лет не видались! Правда, запретил мне говорить о нем дома, но что, если это он просто так? А сам сидел и все время ждал! И в душе надеялся?
Какой же я болван! Тупица, дурак, идиот! Может быть, и надел он новый костюм специально для этой встречи! Конечно! А то кто же ни с того ни с сего будет в этаком костюме валяться на вокзальной скамье!
То-то он все время спрашивал про дом, про мать. А эта отсрочка? Ведь это он нарочно поменял билет на двое суток позже! Потому что надеялся, что я проговорюсь дома, потому что ждал! Сам прийти не мог без приглашения. Это и понятно. Еще бы, если так здорово насолил в молодости, как тут придешь!..
Долго я вертелся, ругал себя последними словами. Под утро все-таки уснул. Когда вскочил с постели, дома никого не было. Я помчался на вокзал. В зале ожидания было почти пусто. Дяди Кеши не было. Я прошел на перрон, потом прочитал расписание поездов на фанерном щите. Поезд на Красноярск уже ушел. Я поплелся к выходу. В очереди у газетного киоска вдруг увидел отца. Он стоял сгорбившись, в своем поношенном пиджаке. Складки, как всегда, набегали на воротник.