Обнаружив, что дверь в спальню Лотти не заперта, Мери вошла. В глаза ей сразу же бросилась записка, белеющая на подушках тщательно убранной кровати.
Дрожащими пальцами она развернула ее и прочла: «Моя дорогая Мери, сэр Роберт прав. Ты принадлежишь этому миру, а я нет и не буду никогда. Ты слишком дорога мне, чтобы причинить тебе боль, поэтому возвращаюсь туда, откуда появилась. Время, проведенное с тобой и Яном, было самым счастливым в моей жизни. Твой друг Лотти Бартон».
Слезы закапали на бумагу, превращая написанное в чернильные разводы. Мери поднесла сжатый кулачок к губам. Это все ужасный сэр Роберт и его слова!
Этой жестокости она ему не простит. Так или иначе, она заставит его заплатить. Но сначала она должна найти Лотти и вернуть ее в безопасное место Если Лотти снова окажется в «Цветке и шпаге», у нее есть все основания беспокоиться за ее будущее.
Мысль о потере Лотти и одиночестве разрывала сердце Мери. Она содрогалась в рыданиях, когда дрожащей рукой писала послание дяде.
Мери отдала приказание Вилкенсу отправить послание в Хэксем таким тоном, который ошеломил не только его но и ее саму. Безусловно, дядя еще в пути, но она не должна упустить его.
Она хотела пойти к Ричарду, чтобы он разделил с ней ее тяжесть, как в те дни на ферме.
Устыдившись своей слабости. Мери стояла в холле, размышляя, что же ей делать, Вилкенс неотступно следовал за ней.
– Вы преследуете меня? – Нервы ее были натянуты до предела.
– Мисс Мастертон, мне кажется, вы в замешательстве, – с достоинством сказал он. – Чем могу вам помочь?
– Где ее светлость? – Сейчас ее путаные мысли нуждались в том упорядочении, которому всегда могла помочь герцогиня. – Я должна поговорить с ней немедленно.
– Несколько минут назад их светлость вошла в библиотеку. – Вилкенс хотел проводить ее.
– Я знаю дорогу в библиотеку, Вилкенс. Пожалуйста, спросите, не видел ли кто из слуг, как мисс Бартон покидала дом. Хоть кто-нибудь!
Отвесив глубокий поклон, он ушел. Мери приблизилась к закрытым двойным дверям библиотеки; услышав голоса, она остановилась.
– Скажи, Ричард, когда ты собираешься сообщить Мери, что память вернулась к тебе давно?
Голос герцогини был ясно слышен через деревянные двери. Мери застыла на месте. Он знал? Память вернулась к нему? Она подошла ближе, чтобы услышать ответ.
– Я скажу ей об этом радостном событии, когда все выясню о ней и о делах ее деда. Тогда она будет свободна и может делать все, что угодно. – Голос его прозвучал, как голос человека с совершенно ясным сознанием.
Мир растворился вокруг нее, подобно тающей восковой свече. Какое-то мгновение она ничего не чувствовала и не видела. Когда чувства вернулись, в ней одновременно боролись ярость, страх, неверие, отчаяние.
Победила ярость. Она вырывалась из нее, подобно пламени, разрушившему ее конюшню в тот далекий несчастливый день их встречи.
Распахнув дверь, она вошла.
Безжалостный человек, превративший тонкую нить ее жизни в обрывки веревки, сделавший невозможной старую жизнь и все еще не вовлекший ни во что иное, повернул к ней лицо.
– Без сомнения, если бы правда ударила тебя по голове, как бревно в моей конюшне, ты все равно бы не узнал ее! – Дыхание перехватывало, но ее голос звучал мягко. – Так вот: я слышала все, что ты сказал!
– А…
Герцогиня грациозно поднялась и ушла. Мери смотрела в темные глаза Ричарда.
– Память вернулась к тебе в то утро, в конюшне, не так ли? В тот момент, когда мы… мы…
Глубоко в его глазах что-то сверкнуло, рот искривился в улыбке. Слова ее были наполнены горечью:
– Ты знаешь, что было с нами! – Дар речи вернулся к ней. – И в следующий момент все ушло. Если что и было между нами исчезло.
– Как трогательно с твоей стороны Мери. – Его сардоническая улыбка не смогла осветить потемневших глаз. – Думаю, что все что ты хотела сейчас сказать, можно назвать одним словом – страсть. И конечно, ты давала представление, чтобы вернуть мою…
– Я уже говорила тебе, почему солгала в первый раз! – Она вспыхнула: последнее обвинение обидело ее до глубины души. – Я не могла прекратить, боясь повредить тебе. Но ТЫ! – Ярость заставила ее отвести от него взгляд, а затем она снова посмотрела на него продолжив: – Ты лгал мне все эти недели! Память вернулась к тебе. Ты знал, что я ввела тебя в заблуждение, но все равно заставил меня приехать в Лондон. Ты позволил мне бороться за твое здоровье, твою жизнь. Я презираю тебя! – резко проговорила она.
– А что тебе до меня? – Его улыбка была так жестока, что он мог бы сам быть дьяволом предлагающим запретный плод. – Я продолжать этот фарс по своим собственным причинам, но мои мотивы куда выше твоего «очаровательного» плана украсть моего коня и мое кольцо, прежде чем труп был бы опознан!
Она была готова к возмездию, но не такому жестокому.
– Я говорила тебе… я боялась сэра Роберта. Я не хотела… выходить за него. – Всхлипы ярости заглушали ее слова. – Я хотела только освободиться от него.
Он подошел к ней так близко, что она откинув голову назад, могла рассмотреть его холодное лицо.
– Долг! – Он высекал слова. – Интересно, как далеко могла бы ты зайти в своем очаровательном представлении? Если бы я настоял, ты отдалась бы мне, Мери? А может, прямо сейчас?
Ее нервы были натянуты, как лук, выпускающий последнюю стрелу. Это уже слишком. Вся ее тревога о Лотти, вся ее боль из-за ненависти деда, вся ярость к этому человеку дала силу ее руке. Удар ее ладони по его щеке отозвался в плече. Она не могла поверить, что ударила его. С удивлением она рассматривала свою руку и красный отпечаток пальцев на его белой щеке.
Его ироничный смех вывел ее из себя.
Прежде чем она успела оттолкнуть его, его руки обвились вокруг талии. Тяжелый комок боли, застрявший в горле, не позволял сказать ни слова; она только слышала стук сердца.
Она попыталась освободиться, но его руки крепко сжимали ее.
– Давай найдем настоящий ответ на мой вопрос, Мери. – Голос его дрожал от возбуждения.
Мери была слишком ошеломлена, чтобы понять его намерения. Он поцеловал ее своим горячим ртом. Она устояла, только благодаря силе воли.
Она давно узнала правду о себе, а сейчас, к своему стыду, открыла, что даже его жестокая игра не смогла изменить ее чувств.
Когда, наконец, он отпустил ее, она, прежде чем открыть глаза и посмотреть ему в лицо, дождалась, пока сердце отмерит пять ударов.
С изумлением она обнаружила в его глазах боль. Она не могла в это поверить. Она не поверит этому никогда.
Мери знала, что не могла причинить ему боли. У нее не было такой силы. К своему глубокому сожалению, она знала, что только любовь может так изменить душу.
Дверь открылась, и она отпрянула от него. Дрожа, она взялась за спинку стула.
Лицо Вилкенса было застывшей маской, в то время как глаза почти вылезли из орбит, так усиленно переводил он их с Ричарда на нее и обратно.
– Ваша светлость, извините, что прерываю. – Впервые Мери услышала в его голосе что-то кроме помпезности. – Только что пришло сообщение от лорда Фордхэма. Он ждет вас немедленно в поместье Фордхэмов. Его бабушка сопровождает его и ждет вас там.
Ричард изучающе посмотрел на нее из-под тяжелых век.
– Я должен вернуться к этому делу. Мери. Мы закончим наше обсуждение по моему возвращению, будь уверена!
Повернувшись, он вышел из комнаты.
Затем ответ пришел к ней.
– Я уже буду далеко отсюда, прежде чем вы вернетесь, ваша светлость! – прошептала она.
Решив, что она должна нанять экипаж и отправиться на север, Мери набросила плащ поверх нового розового платья. Лотти, должно быть, в пути, и она сможет перехватить ее.