– Он сильно ранен потому, что пришел нам на помощь, – вырвался ее возбужденный шепот. – Мы должны сделать все, чтобы он выздоровел. Я побуду с ним, пока ты приготовишь ему еду, Лотти. Если он начнет есть, это будет хороший знак.
Через некоторое время Лотти вернулась, неся кашу, приготовленную только по одной ей известному рецепту, кашу, которая, по ее словам, поднимала на ноги всех больных.
Решив, что покормит Ричарда сама, Мери отправила ее готовить завтрак для всех остальных. Она осторожно вставила ложку между сухими губами Ричарда. Он проглотил кашу, сильные мышцы горла сделали движение. Мери вздохнула с облегчением. Безусловно, это хороший знак.
Мери повторяла ритуал кормления каждые два часа в течение дня и ночи. В полночь она отправила уставшую Лотти в ее комнату. Дядя Ян, наконец, согласился с тем, что нет ничего непристойного в том, что она остается наедине с серьезно раненным мужчиной, и к тому же без сознания.
Часы внизу пробили два. Она медленно снимала повязки с его рук. Тяжелое золотое кольцо с выгравированным гербом соскользнуло с его пальца, когда она вытирала мазь. Она рассмотрела кусочек золота, лежащий у нее на ладони, затем взглянула в лицо его владельца.
Лотти сказала правду. Даже многочисленные кровоподтеки не могли испортить притягательной красоты его мужественного лица. В своей жизни Мери знала больше лошадей, чем мужчин. В чертах его лица чувствовалась хорошая порода.
Вина, которую она ощущала весь этот нескончаемый день, бросала ее то в жар, то в холод, сжимала горло. Возможно, она никогда не увидит его глаз под закрытыми веками и темными ресницами.
А может быть, и его близкие никогда не увидят этого. Кто он? Если он не придет в себя, как опасается доктор, кому они сообщат о нем?
Она осторожно подняла крышку шкатулки с драгоценностями и положила кольцо поверх жемчужного ожерелья и серег, которые она получила в подарок от матери в день своего шестнадцатилетия. Как, должно быть, было дорого для ее родителей подарить ей эти безделушки. Мери достала сапфировое кольцо; оно было на руке матери в тот день, когда она убежала с отцом Мери в Гретна Гарден. Конечно, оно не было таким дорогим, как кольцо Ричарда, но как много оно значило для Мери! Оно напоминало ей о любви родителей, их надеждах и мечтах. Она никогда этого не забудет, никогда!
Как и не даст погибнуть этому человеку из-за его доброты к ней. Возможно, кольцо поможет ей найти его семью.
Ужасные предположения доктора усиливали ее чувство вины. И на следующий день Ричард был без сознания. Шансы на выздоровление уменьшались. Она должна узнать, кто он и как ему помочь!
После ужина Лотти отправила Мери спать, сказав, что она поработала за десятерых. И действительно, Мери была так утомлена, что погрузилась в сон, как только голова коснулась подушки.
Но когда часы пробили час, Мери проснулась и рассматривала пляшущие на потолке тени от догорающих в маленьком камине поленьев. Спустя пятнадцать минут она разбудила Лотти, уснувшую в кресле-качалке.
Лотти резко подняла голову и изумленно посмотрела на Мери.
– Что случилось?
– Пойди ляг, Лотти. Я посижу с ним.
Все еще не проснувшись, Лотти медленно поднялась и покачала головой.
– Никаких изменений. Бедняжка.
С замиранием сердца Мери смотрела на Ричарда. В кровати он казался меньше, чем был на самом деле. С отчаянием Мери подняла перевязанную руку, держа ее бережно между ладонями.
– Ричард, меня зовут Мери. – Ее шепот заполнил тишину маленькой комнаты. – Мне очень жаль, что тебе пришлось так дорого заплатить за свою смелость. – Она продолжала говорить с ним обо всем и ни о чем, как будто ее слова могли каким-то образом поддержать в нем жизнь. Была уже глубокая ночь, а она все рассказывала о родителях, о своей жизни, надеждах и мечтах В этой тускло освещенной спальне это, ей казалось, было единственно правильным.
К утру он задышал немного легче через сухие, потрескавшиеся губы. Она в изнеможении опустилась в кресло возле кровати.
Ее разбудил яркий солнечный свет и голос зовущей ее Лотти:
– Мери… Мери… просыпайся!
Вздрогнув, она быстро взглянула на кровать. Сердце ее подпрыгнуло от радости. Широкая грудь незнакомца равномерно поднималась и опускалась. Он был жив.
Мери выбралась из кресла, растирая ноющие мышцы.
– Лотти, в чем дело?
– Сэр Роберт ожидает в гостиной, – выпалила Лотти, глядя на Мери круглыми от испуга глазами.
В Лотти все было круглым: от пышных локонов над ушами до маленьких ступней и туфлях, выглядывающих из-под подола. Далее рот собирался у нее в кружок, когда она говорила.
– Что мы будем делать? Он отказывается уходить, не повидав тебя. А твой дядя уехал в за бревнами для новой конюшни.
Стремясь успокоить Лотти, Мери похлопана ее по руке.
– Я выйду к нему. Что бы там ни было, он наш ближайший сосед. Пожалуйста, спустись и скажи ему, что я иду, а затем вернись к Ричарду. Я буду через минуту.
Она поспешно надела голубое платье с оборкой из светлых кружев по подолу. Нервно застегивая корсаж, подумала, что платье сидит слишком плотно. Но выбора не было. Это было лучшее из всего, что она имела, а сейчас она должна быть во всеоружии против сэра Роберта. Было в нем что-то, что ей не нравилось.
Спускаясь по лестнице, она обдумывала, как ей вести себя с сэром Робертом Ланкастером. Увидев ее, он бросился к ней с тем пылом, от которого ей всегда хотелось свернуться в клубок.
– Мери, меня не было дома, и я только сейчас узнал печальную новость. Я пришел, чтобы предложить помощь.
Она позволила ему сжать свою руку на мельчайшие доли секунды, допускаемые правилами хорошего тона.
– Спасибо, сэр Роберт, уже все хорошо.
Глаза его потемнели.
– Мне нравится твое упрямство. И всегда нравилось. Но теперь-то даже ты должна видеть, что этот пожар положил конец вашей мечте.
Она заставила себя остаться на месте, даже когда он приблизился к ней. Блеск бриллиантовой булавки в его элегантном галстуке резал ей глаза.
– Мери, я презираю тот факт, что держу долговые расписки твоего отца. Тебе нужно только принять мое предложение, и все его долги будут оплачены сполна. Потом мы вместе отправимся к твоему деду и…
Откинув голову, она рассмеялась ему в лицо.
– Мой дед даже не признаёт моего существования.
Его широкий рот искривился в льстивой улыбке.
– Конечно, он не признает сейчас, когда ты живешь с Яном, с этим конюхом, и его шлюхой.
Грубое упоминание о прошлом Лотти заставило ее задрожать. Она незаметно сжала пальцы за спиной. В его руках был ее огромный долг. Она должна быть благоразумной, иначе трудно даже представить, что он с ними всеми сделает.
– Лотти – мой друг – твердо сказала она, намекая так, что он лишь гость в этом доме. – А что касается остального, я повторяю уже в сотый раз, что, когда ожеребится Лара, мы сможем вернуть все наши долги.
– Ну-ну, Мери! – Он рукой потрепал девушку по щеке. – Ты говоришь одно и то же уже давно. – Он схватил ее за запястье и поднес руку к губам. – Я терпеливо ждал все эти месяцы, а теперь моему терпению приходит конец.
Роберт схватил ее в объятия. Мери задрожала от страха и отвращения. Обоими кулаками она ударила его в грудь.
– Отпустите меня, сэр! – потребовала она и толкнула его еще сильнее. – Пустите меня, или вы ответите перед моим женихом! – закричала она в отчаянии.
– Что? – Его руки непроизвольно разжались; он смотрел на Мери с недоверием.
Мери поправила платье. Два чувства боролись в ней: чувство вины за свою ложь и чувство облегчения, что эта ложь сослужила ей хорошую службу.
– Да. Скоро я выйду замуж, и долги моего отца будут оплачены, – выпалила она.
– Кто он? – воскликнул Роберт, отступая назад.
– Его зовут Ричард. – Она уже поверила в свой вымысел, слова давались ей легко. – Ричард Байрон. – Добавила она, вспомнив, что одно из эссе книги Ричарда было произведением лорда Байрона. – Ричард гостил по соседству, и… и мы встретились.