— Причина теперь другая.
— Ну, мне бы хотелось в это верить. Но, так или иначе, у меня есть хорошие новости, — указав на игроков, Кэссиди потянул за воротник одного из своих друзей. — Так получилось, что Бинг прекрасно помнит о той отвратительной ночи!
— Отлично. В таком случае, мы уже знаем имя.
— Ну, кроме этого.
— Ах, значит, всё-таки не всё… — Роберт кивнул приветственно Бингу. Этот светловолосы парень вновь нарядился в алый жилет, доставляющий даже взгляду дискомфорт, но и он смотрелся серьёзнее Кэссиди. — А вам не кажется, что сие довольно-таки важная недостающая деталь?
— Может быть, но мы можем понять, к кому мне придётся идти с оружием в руке, — его улыбка стала ещё шире, словно он только что представил себя владельцем игровой преисподней Бата. — Вопреки всему, я обнаружил своё преступление! Это действительно было недоразумением, и мне предстоит объясниться. Мне следовало сказать: "Я не хотел бросать пятно на вашу честь. Я не сомневаюсь в вашей чести и готов заявить об этом публично, к примеру, разместить извинения в газете!". Или, может быть, сказать вот так: "Простите глубочайше за случившееся недоразумение. Я слишком уж превысил тон. Не было никакого издевательства с моей стороны, и я не сомневаюсь…"
— Могу я услышать о том, что случилось, прежде чем выберу вариант извинения?
— Что случилось?
— Да, что случилось, Кэссиди.
— Ах… Ну, пусть, — оглянувшись, Кэссиди махнул рукой в сторону гостиной. — Может быть, лучше ближе к огоньку? — он буквально перелетел через порог и плюхнулся на кресло у камина.
Роберт присоединился к своему другу; Бинг немного отстал, явно сомневаясь в необходимости своего присутствия.
— Бинг, что-то не так? — Роберт устроился подальше от огня, так зато можно было наблюдать одновременно за обоими товарищами.
— Я не уверен в том, что извинения примут… Винсент ничего такого страшного не сказал, но человек хотел обидеться… В самом деле, если я правильно помню, Кэссиди спросил — ну, по крайней мере, пытался спросить, — уверен ли он в том, что желает увеличивать свои долги. Ведь его потери были уже значительными, Кэссиди большую часть пытался выдавить гласные буквы имени этого человека, что сбегал от невезения и… Честно, я точно не помню, кто там кому проигрывал, вот и… Всё запнулось на этих гласных звуках… Его имя, там была его подпись, по крайней мере, и я не…
— Лорд Реннол, — промолвил ещё один голос, и все они, как один, подняли головы вверх.
Ещё один из товарищей, тот самый Петерсон, возвышался над ними, опираясь о спинку единственного свободного стула. Выражение его лица казалось на удивление серьёзным, как для такого человека, и в нём не было ни единого намёка на привычную бесшабашность по отношению ко всем, даже самым страшным событиям.
— Вероятно, вызов ты получил от мистера Реннола, хотя всякое может быть. Он стрелок, что любит демонстрировать крайне высокие ставки. И он уже умудрился изранить не одного противника, при этом не допустив ни единой царапинки на собственном теле. Это лишь вопрос времени — прежде чем он… Ну, я бы не хотел взвешивать свои шансы против него.
— Но… Я ведь его не оскорблял! Карты сами играли против него, и я просто спросил, уверен ли он в том, что желает продолжить… Ведь это должно быть полезное, а не обидное высказывание! — Кэссиди с другом сглотнул и повернулся к Роберту. — И что мне делать?
— Вернуть ему его вызов.
Потрясённая тишина разлилась по комнате. Роберт сжал зубы, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица и игнорировать это странное, почти рыбье сомнение в глазах своих друзей. Он прекрасно знал, что только что предложил совершить самое страшное. Но если это было единственным возможным решением, то именно таким способом следовало и воспользоваться.
— Вернуть вызов? Но ведь это ещё большее оскорбление! — разбушевался Кэссиди. — Ты можешь тут же заказывать гроб у гробовщика, ведь он застрелит меня не месте!
— Не посмеет. Это будет убийством.
— Довольно оправданным, если кого-то интересует моё мнение, — совершенно нелюбезно отозвался Бинг.
Роберт подумал о многочисленных фолиантах, которыми в их адвокатской конторе были заставлены все стены, и подумал, что совершенно не согласился бы на это, но это знание оставил при себе. Ведь их вопрос не имел никакого отношения к легальности.
— Как ты вообще можешь предлагать подобное? Для джентльмена нет ничего важнее долга чести! — Кэссиди возмущался всё больше и больше.
— О, ну, не знаю, я обнаружил в последнее время, что деньги склонны решать множество разногласий.