Может быть, она хочет видеть меня по какой-то серьезной причине? Перед моим внутренним взором начинают мелькать изображения мрачного особняка. Кажется, там отключили электричество и вся прислуга загадочным образом исчезла. Я представляю, как вхожу в одну из комнат и вижу там Флер — милую, безмятежную, вижу отблеск свечи, играющий на ее лице. Она подходит ко мне и — о ужас! — в маленькой ручке с ухоженными ногтями она держит топор! Я невольно хватаюсь рукой за свою не очень тонкую шею, чувствуя, что моя душа ушла куда-то в ботинки, где ей теперь очень уютно. «Она просто хочет поговорить, — бормочу я сама себе. — Всего лишь поговорить. Не стоит драматизировать ситуацию».
Спустя примерно двадцать минут я подъезжаю к огромным воротам, выхожу из машины и нажимаю на звонок. Запинающимся голосом сообщаю в домофон, кто я, и ворота медленно открываются, как бы приглашая меня в ад. Не драматизируй, не драматизируй, говорю я себе. С чувством страха подъезжаю к дому и замечаю огромный лимузин, стоящий недалеко от входа. Паркуюсь рядом с ним. На сей раз не видно ни «БМВ», ни «ауди», которые здесь красовались в прошлый уикэнд. Мотор моей машины издает последние рычащие звуки и останавливается. Я выглядываю наружу. Все в порядке, свет в доме есть. Хорошее начало.
Подхожу к парадной двери и жму на звонок. К моему удивлению, дверь открывает сама Флер:
— Холли! Как дела? Спасибо, что приехала!
— Нет проблем.
Мы целуемся, едва прикасаясь друг к другу щеками, и я иду за ней через огромный холл. Ее туфли на каблуках слегка цокают по паркету, а я топаю за ней в своих огромных башмаках (мне даже нравится выглядеть фаном гранжа). Она отворяет дверь в комнату — в ту самую, где совсем недавно сидели Джеймс, Лиззи, Алистер и я. На этот раз в камине горит огонь. Потрескивают дрова, и вся комната озарена теплым и мягким светом.
— Выпьешь чего-нибудь?
— Да. Налей что-нибудь.
Флер проходит в угол комнаты и наливает янтарную жидкость из хрустального графина в бокалы. Похоже, она с нетерпением ждала моего появления. Пока хозяйка занимается выпивкой, я быстро окидываю взглядом комнату в поисках спрятанного оружия. Заглядываю под диван, за дымовую трубу, недоверчиво смотрю на висящие на стене часы и так далее.
Когда Флер возвращается, я поспешно подвигаюсь на край дивана. Она протягивает мне бокал и элегантно присаживается на краешек другого дивана, изящно положив ногу на ногу. Проклятье. Вот что случается, если ты не учишься в институте благородных девиц. Ощущаю себя детенышем слона, в то время как Флер подобна пантере.
— Ну? — говорю я, чувствуя, что пора уже начать разговор. — Волнуешься?
Я стараюсь придать своему голосу оттенок сочувствия, но слова застревают у меня в горле при виде голубых глаз Флер. Удивительно, что я раньше не замечала, какой у нее холодный взгляд.
— Думаю, тебе не стоит приходить завтра, Холли, — спокойно произносит она, глядя на свой бокал.
Пауза. Я стараюсь понять причину перемены ее настроения. Делаю быстрый глоток. Огненный виски обжигает мне горло и разливается теплом по всему телу.
— Почему? — спрашиваю я севшим от крепкого напитка голосом.
Не было необходимости задавать этот вопрос, она и так мне все объяснит.
— Думаю, ты сама знаешь почему. Я видела твое интервью по телевизору и следила за «Дневником».
Флер резко встает и подходит к камину. Положив руку на каминную полку, она поворачивается ко мне. Это, очевидно, еще одна поза, которой ее научили в школе.
— Сплошная патетика, как в любовных письмах. Ты действительно думаешь, что он предпочтет тебя мне?
Своим холодным, как сталь, взглядом Флер окидывает меня с головы до ног. Ах. Я понимаю, о чем она говорит. Флер затронула ту самую тему, которая не давала мне покоя всю последнюю неделю. Не совсем натуральная блондинка-репортер с несколькими фунтами в кармане, со странными родителями и хаосом в голове вряд ли составит ей конкуренцию. Да, я понимаю, о чем она говорит, — о том, что последнее время постоянно волнует меня. Не давая мне времени на размышления, Флер продолжает:
— Понимаешь, я думаю, что твое присутствие завтра будет мешать нам с Джеймсом. У нас будет особый день, и я не хочу, чтобы ты испортила его своими томными взглядами и вздохами.
Я вздрагиваю, будто меня ударили в самое больное место.
— Все дело в том, что Джеймс не хочет показаться неучтивым; он не хотел ничего говорить тебе.
— Вы с ним обсуждали это? — говорю я тихо. Очень тихо, едва слышно.