– Как насчет тех троих с видео?
– Тебе организуют с ними встречу. Ты уже занялся этим итальянцем, приятелем Фримен?
– Все, что я успел, – осмотреть место преступления и изучить дело. В смысле – изучить все, что нашлось в досье.
– Там достаточно, чтобы взяться за работу. Начни с итальянца. Кто чаще всего убийца, если убита женщина? Правильно, кто-то из ее сексуальных партнеров. Если ничего на него не найдешь, переходи к тем троим; до тех пор – мне не надоедать! Никаких имейлов по этому делу – ни мне, ни кому-либо еще; никаких сообщений на автоответчиках. Вся отчетность – исключительно в досье, и никаких отклонений от правил при заполнении бумаг. Я имею в виду – в письменном виде только факты, никаких догадок. И то же самое – в устном виде со всяким и каждым вне полицейского департамента. Внутри департамента тоже, не считая меня. Все понятно?
– Так точно, сэр.
– Дальше. Все время, когда ты не пишешь указанное дело или не читаешь его, досье лежит запертым в твоем письменном столе. То же относится к твоим блокнотам и любым письменным сообщениям, которые тебе передают. Черт побери, каждый клочок бумаги должен быть заперт в столе! Никакого ксерокопирования, только после того, как я лично просмотрю материалы. – Шеф наколол на палочку одну из последних креветок. – В остальном – все, как обычно.
– Как насчет доктора Делавэра?
– Раз уж ты все равно его впутал, пускай-ка поработает на меня. Думаю, проблем с секретностью не возникнет. Доктор знает, что в его профессии очень косо смотрят на тех, кто болтает лишнее.
Чуть приподняв козырек, шеф подмигнул мне.
– Мы-то с доктором знаем, что он никому не даст повода для косых взглядов.
Глава 5
Когда мы с Майло встали из-за стола, шеф был все еще погружен в тяжкий выбор между тарталетками и шоколадным пирожным.
Майло завел «Шевроле», потом достал телефон и нашел в блокноте номер Сэла Фиделлы.
– Парень – всегда к услугам полиции, – сообщил он, закончив разговор. – Ждет нас дома, так что едем в Шерман-Оукс. – Лейтенант принялся листать карты в поисках нужной улицы. – Гм, а тут значится, что адрес в Ван-Найсе… Старина Сэл, похоже, любит пустить пыль в глаза. Было бы неплохо, окажись он выродком-социопатом, а вся его история – ложью от начала и до конца.
– Лучше бы парнишка шефа не был таким умником, – ответил я.
Одноэтажный домик в испанском стиле к северу от бульвара Бербанк казался покрытым экземой из-за шелушащейся серой нитрокраски на стенах. Перед домом стоял коричневый «Корвет» прямиком из семидесятых. Стиль окрестных домов варьировался от безупречных коттеджей с образцово-показательными садиками и до совершенных развалюх, машины рядом с которыми наводили на мысль об автомобильной свалке. Жилище Фиделлы было где-то в середине спектра. Аккуратная лужайка, но не украшена ничем, кроме едва живой банановой пальмы у самого тротуара. Занавеска на окне больше напоминала старую простыню. «Корвет» давно не мыт, бетонная дорожка под лысыми шинами вся выкрошилась.
– Бабки из казино он на ремонт тратить не стал, – заметил Майло.
Фиделла вышел на порог и приветствовал нас вялым взмахом руки с незажженной сигарой. Под метр семьдесят ростом, округлое брюшко, коричневый велюровый спортивный костюм и желтые резиновые шлепанцы. От рыжей бородки, которую мы видели на фото, остался лишь осветленный клочок волос под нижней губой. Огромная блестящая серьга в ухе.
– Позер хренов, – негромко пробормотал Майло. – Угадай с двух раз, настоящий бриллиант или нет.
Фиделла наблюдал, как мы выбираемся из «Шевроле», но не сделал ни шагу навстречу. Просто стоял и облизывал кончик сигары.
– Убит горем, а?
– Было бы неплохо? – ответил я вопросом на вопрос.
– В смысле?
– В смысле – удачно прикидывается, а на самом-то деле он – психопат-убийца, ты его сразу раскалываешь, Чарли поступает в свой Йель и в должный срок становится президентом Соединенных Штатов.
– Твоими устами да мед бы пить. – Майло закрыл дверь машины.
Сэл Фиделла пожал руку Стёрджису, потом – мне и провел нас в дом.
– Привет. Гнусная вышла история.
Темно-синие глаза, короткие толстые пальцы. При ходьбе заметно отклоняется назад, вот-вот упадет. Зато мягкий, вкрадчивый бас; с таким голосом идут работать в рекламные передачи на радио – и не захочешь, а что-нибудь купишь.