— Ты отправил ее в ее комнату. Я уверена, что это будет иметь эффект.
Он усмехнулся.
— Позор. Она посещает лучшую школу, какую только можно купить за деньги, и все равно ведет себя неуважительно. В самом деле, Лаида, разве твой отец когда-нибудь позволил бы тебе так говорить?
Я подняла вилку и энергично вонзила ее в тарелку. Если я позволю ему проораться, он скоро выдохнется.
Его ладонь ударилась о блестящий стол из красного дерева.
Горничная, стоявшая у двери в кухню, подпрыгнула, и в кувшине у нее в руках заплескалась вода.
— Я задал вопрос, миссис Фицджеральд. У тебя проблемы со слухом? Может, позвонить доктору Беку? Я уверен, что он может сделать больше, чем прописать лекарства.
— Я слышала. У меня нет ответа на этот вопрос.
— Почему? Ты слишком накачалась таблетками? Знает ли добрый доктор, что ты принимаешь его болеутоляющие и запиваешь их большим количеством вина?
Я закрыла глаза.
— Не думаю, что я стала бы так разговаривать с отцом. Александрия — это не я. — И ты ей не отец. Я не сказала последнюю часть, хотя если бы Александрия присутствовала, она бы это сделала. — Алтон, давай закончим ужин. Утром ты почувствуешь себя лучше. Путешествия всегда делают тебя раздражительным.
Громкость его голоса возросла.
— Ты переводишь стрелки на меня?
Это был беспроигрышный разговор.
— Может, нам подняться наверх?
Это было не то предложение, которое я хотела бы принять, но, с другой стороны, после того, как он выпил, я надеялась, что он заснет всего через несколько минут.
Его смех был на октаву выше обычного. Я повернулась к нему, и от этого пронзительного звука у меня по спине побежали мурашки.
— Иногда, — сказал он, выговаривая каждое слово, — я удивляюсь, почему провожу ночи с тобой, когда в коридоре девка, нуждающаяся в укрощении.
Кровь больше не текла по моим венам. Она замерла, падая к моим ногам, и у меня закружилась голова. Вилка, которую я держала, упала на стол, звон остался незамеченным, когда мучительная ухмылка и серые глаза Алтона заставили меня ответить.
Только на мгновение мои глаза встретились с глазами молодой девушки с водой. Я молча наклонила голову, жестом указывая, чтобы она пошла на кухню. Когда дверь захлопнулась, я повернулась к мужу.
— Что ты только что сказал?
Его брови поднялись, исчезая под седеющими волосами.
— Ты слышала. Отправить Александрию в ее комнату, кажется, не работает. Шлепать ее по заднице не работает. Чарльз хотел, чтобы я превратил тебя в достойную жену. — Он пожал плечами. — Я так и сделал. Когда-нибудь Брайс поблагодарит меня.
Я не помнила, как потянулась за ножом для стейка, лежащим рядом с моей тарелкой. Я не помнила, как встала. Из всего, что Алтон говорил и делал со мной, я никогда не спорила. Я никогда не сопротивлялась.
Прежде чем его опьяненный разум успел это осознать, я оказалась за его стулом, лезвие ножа плотно прижалось к его горлу.
— Только тронь мою дочь, и я убью тебя. Я убью нас обоих. — Нож задел его кожу, когда я надавила. — Тебе даже не нужно спать. Я перережу тебе горло или отравлю бренди. Ты никогда этого не увидишь, но клянусь Богом, ты умрешь, и прежде, чем ты это сделаешь, я отрежу тебе член тупым ножом. Это, мистер Фицджеральд, обещание. Я бы охотно провела вечность в тюрьме или в аду. Это ничем не отличалось бы от того, как я живу каждый день.
Защищаясь, он взял меня за руку. С силой, о которой не подозревала, я крепко сжала нож и повернула его. Теперь острие ножа на несколько миллиметров погрузилось в мягкую выемку у основания его горла.
— Скажи это снова. Давай, Алтон. Мы закончим этот фарс прямо сейчас.
Кровь капала с его кожи на белую рубашку, маленький след оставлял растущее пятно.
— Лаида.
Его разум вернулся, когда он сжал мое запястье, заставляя нож упасть на пол, кровь все еще была видна на лезвии. Не успела я опомниться, как он встал. Внезапно я склонилась над столом, стаканы и тарелки разбились, их содержимое покрыло стол и пол. Мои руки были крепко сцеплены за спиной, когда щека врезалась во что-то мягкое.