Руки Николаса крепко, одновременно бережно и нежно прижимали меня к себе, от поцелуев кружилась голова. Его горячее тело призывало к более грандиозным действиям и я несомненно этим воспользовалась. Оторвавшись от его губ, запрокинула голову посмотреть на него, и в этот момент мой импровизированный тюрбан начал медленно сползать в низ. Мы оба проследили за этим действием до самого конца, не предпринимая никаких решений, пока полотенце не оказалось на полу, после чего, уставились друг на друга шальными взорами. Несколько томительных секунд я рассматривала его, и мои непослушные ручки сами зацепили край футболки и нарочито медленно поднимали ее верх. Ник прикрыл от удовольствия глаза, приподнимая свои в меру накачанные руки, позволяя этим снять с себя мешавшую мне одежду. Казалось, что и не такое, уж интимное раздевание, но от волнения то и дело перехватывало дыхание. Мы еще раз, не сговариваясь, проследили за кратким полетом его футболки, и вместе с ней рухнула стена скованности и препятствий.
-Лилирэя...
Его отрывистый шепот, который прошелся по мне мурашками по спине. Наше совместное дыхание, такое отрывистое и глубокое, так будто мы бежали марафон.
-Ник... -это мой то ли вздох, то ли стон, от которого и так волшебные глаза мужчины вспыхнули серебристыми искорками, что разгорались сильным вожделением. Эти слова были последними, что прозвучали этой ночью.
Николас притянул меня к себе, не давая и шанса на протест. Одной рукой он прижимал меня за талию, к своему слегка загорелому телу, а второй бережно взял мой подбородок, притягивая к себе мои губы для поцелуя. Поцелуй на этот раз был нежным и трепетным, а руки опустились на спину и едва касаясь, поглаживали ее. Через тонкую хлопчатую ткань, я чувствовала их жар и под этими умелыми руками я таяла, забыв обо всем на свете. Даже тот факт, что там за стеной идет война не понятно с кем и за что, меня не волновали, да и потеря памяти на этом фоне была никчемной, а вот то, что мои руки ласкали обнаженное тело - волновало, и как волновало.
Ник, прекратил меня целовать в губы, и я хотела уже открыть глаза и запротестовать, как почувствовало его опаляющее дыхание у себя на шее. От такой ласки тело ослабло, и я вцепилась в плечи мужчины, но светловолосый понял это по-своему. Он резко опустил свои руки на мои ягодицы и несильно сжал их, а затем подхватил меня, приподнимая. Я обвила своими ножками его талию и позволила себя отнести на постель. Не прерывая легких поцелуев, мы не сразу попали туда куда направлялись, то в проем не попали, то табурет препятствует пути. А когда мы оказались возле временного ложа, Ник опрокинул меня на кровать, рубашка моя задралась, выставляя все на показ. Чувство стыда и неловкости я не ощущала, мне только хотелось поскорей оказаться в его объятиях и наслаждаться его поцелуями. пока я поудобней устраивалась на постели, Ник поспешно разделся, за пнув свою обувь под кровать. Штаны он швырнул на табурет, который стоял возле входа, оставшись в одних обтягивающих трусах. Тут я с чистым удивлением, точней удовлетворением осознала всю степь его желания.
На минуту Ник оставил меня одну, сказав, что сейчас вернется. Я же, расслабившись и прикрыв веки, думала, над тем, куда катится мир в частности со мной. Хотя в одном журнале, я читала, что при потере памяти, привычки, сильные эмоции и чувства на подсознательном уровне остаются, и уже потом они способствуют возвращению частичной памяти. Хотелось бы мне в это верить. Но Николас... он кажется таким родным и близким, что тут даже не может быть сомнений - он мой! И если даже он солгал, что мы пара, я все равно отдалась бы ему. Ведь грех не воспользоваться таким мужчиной.