– С какой это стати, Эллен? – требовательно спрашивает он. – Что это за расследование?
– Просто мне было интересно, почему Гарри оставил этот счет.
– Тебе было интересно… И какова же, по-твоему, причина?
Я смотрю в сторону и несколько секунд молчу.
– Думаю, он считал этот документ важным.
– Ага! А ты сама как считаешь?
Я неопределенно пожимаю плечами.
– Почему этот счет должен быть чем-то важным?
– Возможно, Гарри считал, что Мичер, скорее твой друг, чем его.
Джек не моргая смотрит на меня. Губы у него растягиваются в напряженной улыбке.
– Скажи, ты сохранила этот счет?
Мое молчание уже само по себе служит ответом.
– Так что это, угроза?
– Нет, Джек, это не угроза.
– Ах, вот как! Почему же тогда ты не уничтожила счет?
С секунду я обдумываю ответ.
– Я почувствовала, что мне не следует этого делать.
Джек несколько раз коротко кивает, как будто он наконец понял меня.
– Ну что же, Эллен, выкладывай свои условия. Значит, я оплачиваю долги Гарри, а ты разбираешься со счетом, да?
– Ну ты уж прямо…
– А что я? – Джек разводит руками. – Что я? Это ты загоняешь меня в угол и выкручиваешь руки.
– Просто я полагаю, что нам нужно разделить ответственность.
– Ответственность?! Снова эти высокопарные слова. Неожиданно мне надоедает его кривляние.
– Хорошо! – твердо произношу я. – Если хочешь, я выкручиваю тебе руки. Да! Да!
Джек кивает с удовлетворением инквизитора, который наконец вырвал из обвиняемого нужные признания.
Я молчу, пытаясь успокоиться.
– Но я никогда ничего не сделала бы со счетом, Джек. Я не заинтересована в создании дополнительных проблем. Просто считаю, что на «Эйнсвик» свалилось слишком много бед, и что если бы дела у фирмы шли лучше, Гарри не принял бы своего рокового решения. Я думаю, ты мог бы оказать ему более существенную помощь в трудную минуту.
Джек не предпринимает попыток оспорить это. Агрессивность в выражении его лица несколько ослабевает.
– Ну, хорошо, – уже несколько спокойнее произносит он. – Я должен сделать это по доброте душевной, так?
Я не отвечаю.
– Чертов филантроп! – презрительно кривит губы Джек. – Позволю себе заметить, Эллен, что я и так уже немало сделал для тебя. – Резким движением он сдергивает полотенце с бортика ванны и с силой прижимает его к лицу.
– Джек, это не филантропия. Это спасение меня и моих детей. Я не перенесу, если скандал выплеснется наружу. Правда, не перенесу.
– Но я ведь уже объяснял тебе…
– Даже малейшего шепота по этому поводу я не выдержу!
– Ну вот! – говорит он таким тоном, как будто мои доводы звучат для него вполне убедительно и он наконец понял, что я действую не из дурацких побуждений. – Значит, образ Гарри должен оставаться незапятнанным. А святая Эллен не должна потерять лицо, – Джек саркастически улыбается. Неожиданно он быстро подходит ко мне, притягивает к себе и крепко целует в губы. – Значит, мне нужно быть хорошим по отношению к тебе?
В его глазах я читаю согласие и одновременно просчет ситуации на перспективу.
Возле дома Морланда очень темно. Окна не горят, машины перед домом нет. Я останавливаюсь на приличном расстоянии и, опустив спинку сиденья, закрываю глаза. Темнота наполнена звуками. Надо мной шумят листья деревьев, с реки отдаленно доносится плеск воды. Все окутано вечерним туманом, холодным как смерть.
Неожиданно я слышу шум подъезжающей машины. Вот она уже у дома. Вспыхивает свет на крыльце и в холле. Распахивается входная дверь. Ричард один. Я с облегчением вздыхаю.
Он оборачивается на мое приветствие.
– Эллен? – удивленно восклицает Ричард.
Он торопливо подходит ко мне и наклоняется, чтобы поцеловать в щеку. Но то ли я поворачиваю голову чуть больше, то ли он склоняется немного ниже, только мы почти касаемся друг друга губами, и вместе с мужским запахом я ощущаю исходящий от него легкий аромат вина.
– Что случилось? – спрашивает Морланд.
– Да почти все. – Я издаю короткий смешок.
Видимо, не понимая моего настроения, Ричард проводит меня в холл и там, под льющимся с потолка светом, внимательно смотрит в глаза.
– Ничего особенного, – поправляюсь я. – Кроме того, что Доусон забрал «Зодиак» в полицию и задавал бесчисленные вопросы по поводу лодок. – И неожиданно для себя вдруг добавляю: – Вы могли бы предупредить меня.
– Я не знал… Я думал… – он не заканчивает фразу. В своем темном костюме Ричард выглядит очень привлекательно. У рубашки кремового оттенка расстегнута верхняя пуговица, а узел галстука ослаблен – такое впечатление, что он сделал это по дороге в каком-то нервном порыве.