Пытаюсь успокоиться, что, впрочем, не так уж трудно. Это, в сущности, всего лишь очередная обида, нанесенная мне Гарри, а за последние несколько месяцев их было немало. Размышляя над всем этим, я начинаю испытывать прежнее, до боли знакомое ощущение, вселившееся в меня еще прошлой осенью, в начале самого трудного для нас с Гарри периода. Это – смесь боли и гнева. Теперь оно снова пришло ко мне, как будто открылась старая рана.
Тут я замечаю, что Леонард молчит и смотрит на меня.
– Извините, Леонард, я…
Он начинает подниматься.
– Может, вам что-нибудь принести? Кофе или воды?
– Нет, спасибо. Очень мило с вашей стороны, но все в порядке.
– Вы выглядите совершенно измотанной.
– Все на самом деле в порядке, – говорю я, качая головой, и через силу улыбаюсь.
– Не следует ли мне повторить последний пункт?
– Нет, нет. Продолжайте, пожалуйста.
Но, наверное, выражение лица меня все же выдает, потому что после минутного колебания Леонард спрашивает:
– А вы полагали, что Кэти получит часть в основном капитале?
Я развожу руками. В глазах у меня щиплет. Но я стараюсь подавить секундную слабость. Какая разница, что я полагала?
– Теперь это не важно, – спокойно отвечаю я, надеясь, что он не заметил, как дрожит мой голос и влажно блестят глаза. В любом случае не собираюсь привлекать внимание к тому, что я думаю относительно этого решения Гарри.
На мгновение мне кажется, что Леонард хочет еще что-то сказать, однако взглянув на мое лицо, медленно откидывается назад, хотя и продолжает озабоченно смотреть в мою сторону.
– Теперь об официальном признании завещания, – устало произносит он. – Наверное, мне следует разъяснить вам несколько проблем, которые могут встать перед нами в этой связи. Главное препятствие, как вы понимаете, это отсутствие свидетельства о смерти. По идее, в подобных обстоятельствах, когда…
– Когда не обнаружен труп, – подсказываю я.
Уголки его рта немного вздрагивают.
– Да, именно так. Когда нет прямого доказательства факта смерти, то установленный законом срок его признания составляет семь лет. Конечно же, в нашей ситуации так долго ждать не придется. Норма в семь лет распространяется на случаи, когда люди исчезают внезапно: с утра вышел на улицу и больше его никто никогда не видел. У нас же налицо особые обстоятельства, когда следует добиваться признания факта смерти по суду, не дожидаясь предусмотренного законом срока. Но я должен предупредить вас: не исключено, что это будет долгая, изматывающая процедура. Даже когда дело дойдет до суда, он может отказать, сославшись на определенные условия или еще что-то. – Сощурив глаза и втянув воздух сквозь зубы, Леонард замечает: – Эта процедура может растянуться на несколько лет.
Я и сама не думала, что юридические аспекты дела будут простыми, но надеялась, что они разрешатся в течение нескольких месяцев, и уж никак не лет.
– А что это за условия, о которых вы упомянули?
– Вообще-то они предусмотрены для совершенно иных обстоятельств. – Видя, что я хочу знать все подробности, Леонард начинает загибать по очереди пальцы. – Первое: должно быть подтверждено, что об исчезнувшем человеке с момента его исчезновения в течение длительного времени не поступает никаких известий. Второе: должно быть подтверждено, что с момента исчезновения человека никто его не видел. И наконец, что самое главное, должны просматриваться обстоятельства предполагаемой смерти. Они должны быть достаточными для того, чтобы заставить суд поверить, что смерть, скорее всего, действительно имела место.
– Но неужели в нашем случае есть какая-то неясность?
Чувствуется, что Леонард не собирается брать на себя какую бы то ни было ответственность.
– Это вопрос к экспертам, Эллен, – говорит он. – Они скоро будут у меня. Потребовалось некоторое время, чтобы собрать необходимую информацию.
– Необходимую информацию? – тихо переспрашиваю я. – Вы имеете в виду погоду? Людей, которые его видели?
– Погода – это не проблема. А вот насчет того, что его видели, здесь эксперты не уверены. Вопрос не в том, чтобы установить, отплыл ли Гарри или нет. В этом практически никто не сомневается. А вот какую яхту видел тот человек в Уолдрингфилде, «Минерву» или нет, вот это вопрос. Ведь и команда каботажного судна не смогла точно опознать яхту, встретившуюся им той ночью.