– Так вот, сначала надо решить твои денежные проблемы. – Это он произносит уже своим обычным властным голосом. – Леонард обрисовал тебе правовые стороны вопроса? – Я киваю. – Чтобы уладить все юридические формальности, потребуется немало времени, и мы никак не можем ускорить этот процесс. Я договорился с Гиллеспи, и ты получишь кое-что, чтобы преодолеть затруднения с деньгами. Можешь называть это ссудой. Срок ее возврата определишь сама.
Я выкладываю бобы на сковородку.
– Спасибо, тронута твоим вниманием. Я, конечно, буду иметь в виду твое предложение, но надеюсь, что это не понадобится.
Джек, видимо, считает, что мои слова – всего лишь необходимая дань приличиям перед тем, как принять деньги. Он вежливо уговаривает меня не отказываться от его помощи, затем замолкает, но взгляд его говорит об уверенности, что в конце концов я ее приму.
Джек наблюдает за тем, как я нарезаю хлеб.
– Да, с «Эйнсвиком» туго. Леонард ведь говорил тебе об этом, да?
Я слегка пожимаю плечами.
– Конечно, – продолжает Джек, – остается еще один вариант: если бы кто-нибудь купил это чертово здание в Шордитче.
– А я думала, что ты уже отошел от «Эйнсвика».
Он берет кусок хлеба и, посмотрев на него, кладет в рот.
– Это правда, – тяжело вздохнув, говорит Джек, как будто его это очень огорчает.
Куски хлеба получились слишком толстые, так что мне приходится буквально запихивать их в тостер.
– Интересно, почему ты вышел из дела?
– Что? – Похоже, он немного удивлен моим вопросом. – Думаю, потому что мы с Гарри перестали находить общий язык. Отчасти поэтому, а отчасти… – он на секунду задумался, – потому что он считал, что я обманул его.
– Так и было на самом деле?
Кажется, мой вопрос его обидел, но Джек тут же пересиливает себя.
– Так думал Гарри. В действительности же дело обстояло совсем по-другому. Как-то раз я решил продать принадлежавший «Эйнсвику» безнадежный участок. Тогда нам очень нужны были деньги. Кстати, за землю неплохо заплатили. Может, вдвое больше ее стоимости – ведь речь шла о заброшенном пустыре без всяких перспектив. И вот года два назад – бац! – купившая землю компания вдруг пробивает у местных властей решение о строительстве на участке муниципальных домов. И получает под это наличные средства. Гарри решил, что я его обманул, провернув аферу. Но это чушь. Если уж кому и следовало тогда проворачивать дела, так это самому Гарри. Ведь он тогда был рядом с властью, а не я.
Я-то считаю, что Джек не меньше Гарри старался быть поближе к сильным мира сего, но молчу. Тем временем тостер щелкает, я вынимаю из него кусочки хлеба и кладу их на тарелку.
– Извини, Джек, но мне надо накормить Джоша.
– Конечно, – соглашается он, отодвигаясь от стойки. В одно мгновение Джек приближается и кладет руку мне на плечо. – Но ведь мы еще поговорим об этом, да? Ты ведь позволишь мне решить вопрос с этими деньгами, правда?
Он широко и лениво улыбается. Эта улыбка припасена у него для молодых и симпатичных женщин. Джек снова гладит мое плечо кончиками пальцев. Я отодвигаюсь, слегка коснувшись рукой его груди и чувствую, как он напрягся. Видимо, не забыл, как я оттолкнула его несколько месяцев назад.
– Ты иногда слишком строга с людьми, Эллен.
Я молча пожимаю плечами.
– Ты была чересчур строгой с Гарри, – сухо продолжает он.
– Правда?
– Это дело… Ты приняла его слишком близко к сердцу.
Сковорода шипит, я выключаю газ.
– Ты из мухи раздула слона, – продолжает Джек. – Она была всего лишь… – он пытается найти подходящее слово.
– Моложе, красивее и умней? – Я пытаюсь засмеяться, но получается что-то вроде хрипа.
– Это была обыкновенная интрижка. Ничего серьезного из нее не получилось бы, он бы ни за что тебя не бросил.
Джек считает супружескую измену простой интрижкой. Но ведь он никогда не был женат и никогда не мог взглянуть на этот вопрос с другой точки зрения.
– Я и не считала, что он мог меня бросить, – с возмущением говорю я и тут же жалею о своем тоне.
– Да ладно, Эллен, – мягко произносит Джек. – Ты караулила его, как коршун. Ты была вне себя. Господи, атмосфера была ужасной. Даже лучшие мужчины сбиваются с пути истинного, но это же еще не конец света.
Я не могу об этом говорить. У меня перехватывает дыхание, и я хочу остаться наедине с собой.
– Джек, пожалуйста…
Он грустно качает головой, как будто показывая, что со мной говорить бессмысленно. Когда он целует меня на прощание, то по-отечески улыбается и проводит большим пальцем по моей щеке, как бы смахивая слезы, хотя я и не плачу.
Когда Джек уходит, я, тупо уставившись на пережаренные бобы, думаю о Кэролайн Палмер.