Мне приходит в голову, что это можно расценить как некоторое вторжение в мои дела, что Морланд несколько переступает границы беседы с человеком, пусть даже и находящемся в сложном положении, но которого он почти совсем не знает. Но почему-то эта мысль не вызывает во мне негативных эмоций. Может, потому что Ричард говорит все это с явным участием, а вопросы его вполне естественны.
– Думаю, нашел.
Морланд с одобрением кивает.
– А финансовая сторона? Кто… – задает он новый вопрос.
– Бухгалтер Гарри, Гиллеспи. Говорят, он хороший специалист. Как бы это выразиться… Цепкий. И умный.
Кажется, Ричард удовлетворен моим ответом. Он снова кивает.
Я сажусь, потягиваюсь и зеваю, хотя сонливость прошла.
– Я хочу спросить, – произносит Морланд уже без тени неуверенности, – я хочу спросить… В общем, какая погода была в тот день, когда Гарри отплыл на яхте? Как было здесь, на реке? Туман?
Вопросы Ричарда вызывают во мне какое-то неприятное ощущение. Зачем это ему?
Он, похоже, замечает на моем лице тень недовольства и быстро добавляет:
– Просто разные люди по-разному оценивают погодные условия того дня. Кто-то говорит, что на реке лежал туман, кто-то утверждает, что было ясно. Мне приходилось много плавать вокруг южного побережья, и я хорошо знаю эти места. А вообще я спросил из чисто личного интереса, так что если вы не хотите…
– Почему же, – пожимаю плечами я. Затем бросаю взгляд на Джоша, склонившегося над посудой, и дальше, по направлению к пристани. Кроны деревьев раскачивает ветер. – С раннего утра было примерно как сейчас, но ветер гораздо крепче. Гарри даже думал отложить плавание. Он связывался с метеорологической станцией, но там ему сказали, что ветер скоро утихнет. Так и произошло часам к девяти-десяти. А к обеду, когда Гарри подогнал «Минерву» к пристани, ветра уже почти не было. Гарри это обрадовало. Он не любил плавать в сильный ветер. Во всяком случае, один. Пока мы загружали яхту, начался дождь. Прямо ливень. Разумеется, видимость от этого сильно ухудшилась. – У меня перед глазами возникает четкая картина: яхта уходит в серую стену дождя и быстро растворяется в ней. Вот уже видно только одно ярко-оранжевое пятно – плащ Гарри. Это пятно как будто зависает в пространстве. – Когда дождь прекратился, – продолжаю я, – над рекой повисла дымка. Но я бы не сказала, что это был плотный туман. Он мог образоваться уже к вечеру. Но здесь мне трудно что-либо сказать, поскольку я уехала в другой конец Вудбриджа. Там тумана не было. – Ричард размышляет над моими словами.
– Гарри сразу отправился по курсу? – спрашивает он.
– Что? – Я с усилием возвращаюсь в реальность. – Нет, нет. Он пошел вниз к яхт-клубу с тем, чтобы там подождать прилива. У него были с собой все эти таблицы. От яхт-клуба Гарри должен был отойти в пять или шесть вечера. Ждать у нашей пристани он не мог – у «Минервы» большой киль, она помещается здесь только в прилив. Поэтому сразу же после погрузки Гарри ушел к яхт-клубу. Он рассчитывал заняться там кое-какими делами на борту, дождаться начала прилива, спуститься к устью, еще полчаса подождать там большой воды и уже после этого выйти в море.
– Вы не знаете, во сколько именно он отшвартовался от яхт-клуба?
– Нет, но кто-то в Уолдрингфилде видел, как около пяти яхта шла вниз по реке. А позже, уже вечером, «Минерву» заметили сквозь туман с каботажного судна.
– Понятно, – кивает Морланд. – И больше яхту никто не видел?
– Кажется, нет.
– Гарри направлялся к Геймблу?
– Да. Но по пути он собирался сделать остановку. Не знаю точно, где. Рассчитывал остановиться, когда устанет. Может, в Рэмсгейте, может, в Брайтоне. Это плавание Гарри планировал осуществить со своим другом Джеком Кроули, но Джек не смог принять в нем участие.
Морланд несколько секунд смотрит в землю.
– И никого другого Гарри найти не мог?
– Наверное, мог, но…
Ричард молча ждет ответа. Затем говорит, как бы обращаясь к себе:
– Он что, хотел плыть один?
– Не знаю. – Я развожу руками. – Не исключаю. Может, он хотел себя испытать. Попробовать осуществить длинный переход в одиночку – раньше он такого не совершал. Думаю, Гарри испытывал перед плаванием некоторые опасения, но ведь… в этом, видимо, для него и заключался главный привлекательный момент. Во всяком случае, я так считаю.
– А вообще он много плавал? – мягко спрашивает Морланд. Но мягкость тона не может скрыть того, что он ожидает подробных ответов на свои вопросы.