– Точно сказать не могу, может и несколько раз, но… – Я пожимаю плечами.
Он вежливо улыбается и делает жест рукой, как бы подбадривая меня:
– Но..?
– …Я думаю, что он бы мне об этом не сказал, – добавляю я с натянутым смешком. – Гарри знал, что мне не особенно нравились его охотничьи дела.
– Ага. – Доусон с пониманием кивает. – Миссис Ричмонд, если память мне не изменяет, двадцать шестого марта, в тот день, когда ваш муж отправился в плавание, вы помогали ему загружать яхту?
– Я помогала ему разгружать машину, – уточняю я. – А загрузкой яхты муж занимался сам. Он всегда знал, куда что надо положить, а я в этом не разбираюсь.
– Вы не заметили среди вещей ружья?
– Нет… – Я отвожу взгляд в сторону. Странно, но говорить правду не легче, чем лгать. – Не припоминаю, чтобы видела его.
– Ведь не заметить его невозможно, не так ли? – Доусон постукивает пальцами по подлокотнику кресла. Он пожевывает губами и смотрит мимо меня, как заскучавший гость. Наконец, подается вперед и говорит: – Миссис Ричмонд, мы бы хотели осмотреть шкаф для оружия. Я был бы весьма признателен, если бы вы могли назвать всех, кто имел доступ к ключам от него. И тогда… – он несколько секунд молчит, как будто не может вспомнить, что собирался сказать. – Тогда, я думаю, мы вас больше не побеспокоим.
Мы все встаем, и Доусон последний раз смотрит в окно, покачивая головой.
– Восхитительный вид, просто восхитительный.
Я беру ключи от шкафа для оружия и, включив свет, веду полицейских по коридору. Около двери в кладовую Доусон останавливается и вежливо просит меня вернуться с сержантом в гостиную и продиктовать ему имена и адреса тех лиц, о которых я упоминала. Понятно, что таким образом Доусон хочет избавиться от моего присутствия. Мы с сержантом возвращаемся в гостиную, где он сосредоточенно записывает под мою диктовку адреса Маргарет, Мориса и Джилл. После этого сидим молча, так как нам нечего друг другу сказать.
Через некоторое время появляется Доусон. Он прощается с вежливой улыбкой, как гость, который благодарен за прием.
– Спасибо за то, что смогли уделить нам время, миссис Ричмонд. Я вам очень признателен. Да, чуть не забыл. Если вы что-нибудь припомните, вот мой телефон. – С этими словами он достает из внутреннего кармана визитную карточку.
Полицейские уже давно уехали, а я все стою у окна и смотрю на окутанные дымкой деревья, думая о том, как быстро разлетится по округе слух об исчезновении ружья. Хотя Джилл и Морис от души мне преданы, я знаю, они все равно проболтаются, и эта новость обрастет всевозможными невероятными подробностями. Я представляю себе, как люди шушукаются в баре в Веллингтон Армз, на парковке у школы и на воскресных вечеринках. Разумеется, они будут обсуждать наиболее жуткую версию. Они скажут, что Гарри, должно быть, взял ружье на яхту, застрелился, а перед смертью организовал затопление яхты, чтобы скрыть свое самоубийство. Желая показаться хорошо осведомленными, они еще добавят, что у Гарри были финансовые затруднения, серьезный нервный срыв и, еще Бог знает, какие проблемы. Вот такая получается эпитафия на смерть Гарри.
Я боюсь за детей, как бы это ни стало для них клеймом на всю жизнь. И еще боюсь того, что подобные слухи дойдут до страховой компании, и она откажет в выплате страховки. Тогда будущее моих детей будет разрушено. Будущее, во имя которого я потратила столько сил.
Я стою в темном холле, с трудом сдерживая нахлынувшее на меня отчаяние. Немного успокоившись, звоню Джилл. Она сообщает мне, что Джош как раз садится за ужин. Ветчина, жареная картошка, горошек и клубника из своего сада. Он в отличном настроении.
Я прошу ее посмотреть, не подъезжают ли трое мужчин к ее дому. Она выглядывает в окно и говорит, что никого не видно. Да и кому вдруг придет в голову навестить ее? К ней уже давно не заезжали мужчины моложе шестидесяти, за исключением ее мужа, Алана, но он не в счет.
Она смеется, но замолкает, когда я говорю ей, что, по-видимому, к ней зайдут полицейские по вопросу о разрешении на ружье, которое Гарри где-то оставил, возможно, во время охоты в Шотландии. Мы никак не можем его отыскать, и до тех пор полиция вынуждена считать его украденным и вести расследование. Последнее слово я произношу с усмешкой и одновременно с усталостью в голосе, показывая, что мне эта история уже надоела.
Джилл молча меня выслушивает и вздыхает.
– И когда закончится вся эта волокита?
Положив трубку, я убеждаю себя, что, может быть, все еще обойдется. У меня появляется надежда, но все же я решаю завтра поведать историю насчет охоты в Шотландии Маргарет и Морису. И конечно же, я расскажу Кэти об исчезновении ружья прямо сейчас, пока она не услышала об этом от кого-нибудь другого.