Я разглаживаю письмо, вновь его перечитываю и кладу на стол рядом с газетной вырезкой. Чувствую, как голова у меня наливается свинцом. Я пытаюсь осмыслить слова из письма, но не могу этого сделать. Снова складываю записку и вырезку и вкладываю их в конверт, а через некоторое время достаю и перечитываю. Значит, Гарри – мерзавец. Этого Джо Конгрива предал мерзавец. Следовательно, его предал Гарри. Видимо, по замыслу автора я должна уяснить именно это.
Я пытаюсь успокоиться, внушая себе, что у каждого человека есть враги. Гарри столького достиг в жизни, что не мог не стать объектом зависти. Наверное, это какой-нибудь обозленный солдат, изливший долго сдерживаемую обиду.
Но вспоминаю слова Морланда, и армейская жизнь Гарри представляется мне во все менее героическом свете. Непопулярность у солдат – одно, а предательство – совсем другое, и автор письма прекрасно это знает. Приходилось ли Гарри выслушивать подобные упреки раньше? И не остались ли воспоминания об этом навсегда в его сознании?
Если быть откровенной, то где-то в душе я хочу, чтобы все оказалось правдой, потому что в этом случае все встанет на свои места. Тогда становятся понятными причины краха нашей семейной жизни, обозначившегося в последние месяцы. И если уж быть честной до конца, следует признать, что это помогло бы мне избавиться от чувства вины, помогло бы успокоиться.
С этой мыслью я оставляю анонимное письмо на столе и иду в сад.
Я окликаю Мориса. Он тут же поднимает голову и с некоторым недовольством приветствует меня. Он так здоровается со всеми, включая свою жену. Похоже, что в свои пятьдесят лет Морис находит растения существами куда более привлекательными, чем людей. А поскольку сад выглядит просто великолепно, может быть, он прав.
– Мне кажется, что ее следовало бы еще подержать в грядке, – говорит Морис, указав на морковь. – А то эти морковки и с лупой-то в кастрюле не разглядишь. – Он не разделяет моей любви к молодым овощам.
Я отвечаю ему, что морковь отличная. Затем мы обсуждаем, когда собирать свеклу и картошку, что сажать в зиму. Честно говоря, не понятно, зачем я обо всем этом с ним говорю – осенью меня здесь может уже не быть.
В скором времени мне придется побеседовать с Морисом о его дальнейшей работе. Я все откладываю этот разговор, так как надеюсь, что Гиллеспи сможет наскрести хоть немного денег. А попросту говоря, в данный момент просто не нахожу в себе сил для подобного разговора.
Мы прогуливаемся по теплице, обсуждаем урожай слив. Воздух наполнен ароматом дозревающих фруктов.
– Между прочим, Морис, к вам не приезжали полицейские?
– Как раз перед обедом, – утвердительно хмыкает он.
– Все прошло нормально?
– Все было так, как вы и говорили. Они спросили насчет ключей от шкафа. Я им сказал, что ни разу к нему даже не подходил, а уж тем более никогда не трогал ружья. Да я и не знал, что они были в том шкафу.
Я осторожно дотрагиваюсь до белой петуньи и говорю:
– Уверена, что Гарри забыл ружье в Шотландии. Мы с Маргарет просто ума не приложим, где оно может быть еще.
– Я бы не удивился, если бы узнал, что оно лежит у кого-нибудь в багажнике.
– Вполне возможно. – Я улыбаюсь ему, и мы идем дальше.
Я останавливаюсь, чтобы полюбоваться прекрасной геранью в нескольких одинаковых горшках, и вновь оборачиваюсь к Морису.
– А раньше полиция к вам не приезжала? Пока мы были в Америке?
– В Америке?.. Нет. – Он немного задумался. – Нет, точно не приезжала.
– Я просто так спросила.
Похоже, мой вопрос слегка озадачил Мориса, и я пытаюсь его успокоить:
– Им всегда в подобных случаях приходится проводить расследование. Я просто поинтересовалась, не беспокоили ли они вас?
– Нет.
– Ну и отлично! – Наконец мы выходим из теплицы. – Какой прекрасный день! – Я с удовольствием вдыхаю свежий воздух.
Морис оглядывается с видом человека, который редко испытывает подобное наслаждение.
– Сейчас дождик не помешал бы, – произносит он.
– Морис, да ведь только что был дождь! – со смехом восклицаю я.
– Нужен еще.
Качая головой, я замечаю долговязую фигуру Чарльза, идущего ко мне от дома. Он приветливо машет рукой и мы встречаемся на лужайке.
– Ты выглядишь немного лучше, – говорит он после того, как мы чмокаем друг друга в щеку. И повторяет: – Куда лучше!
– Серьезно? Да, у меня все хорошо.
Он смотрит на меня своим добродушным взглядом.
– А как Джош?
– Он сейчас на рыбалке. У него все в порядке. – Я беру Чарльза под руку и мы идем к террасе. – Как твои дела? Я имею в виду, с твоим выдвижением?