Она улыбнулась.
— Нет. Обычно много легче, чем начинать с нуля.
Он снова взглянул на карту.
— Сложно как. А у вас случайно не найдется каких-нибудь документов по этому поводу?
Она быстро достала бумаги с указаниями правительства, потом местной администрации. Поскольку бедняжка все еще пребывал в недоумении, она достала ему и стенограмму заседания Комитета по планированию.
— А разве эти бумаги не засекречены? — спросил Джейк.
Она улыбнулась.
— Заседания подкомитетов засекречены. Деловая конфиденциальность, сами понимаете. Но основной комитет обязан издавать свои решения. Публика интересуется.
— Спасибо, — поблагодарил ее Джейк.
Она принесла ему большую книгу в кожаном переплете, и он принялся делать выписки. Прочитанное заставило его сначала нахмуриться, потом поспешно записывать. Это также заняло много времени.
Джейк один только раз взглянул на часы, пожал плечами и снова погрузился в работу. Придется Эш возвращаться без него. Дело слишком важное, чтобы откладывать даже ради продолжения кампании в свою пользу.
Эш не удивилась, что Джейк не ждет ее. Не слишком она удивилась, когда он не появился и через полчаса, которые она обещала его подождать. Не удивило, но рассердило.
— Он может возвращаться, когда ему вздумается. Мне до этого нет дела, — провозгласила она, входя в кухню и ставя многочисленные пакеты на кухонный стол. — Если мне повезет, он вообще не вернется.
Эм уже отбыла. На полке над плитой лежала записка:
«Звонила секретарша миссис Ламберт. Та приедет к четырем. Мистер Вейн звонил насчет выдр. Он сказал, что ты в курсе».
Затем, более мелким почерком было добавлено:
«К мистеру Дейру приезжал мистер Андерсон. И Тим Паджетт».
Тут листок кончился, и почерк Эм стал совсем неразборчивым. Она накорябала что-то вроде «Зачарованный принц» в нижнем левом углу.
Эш фыркнула. Эм явно провела много времени у телефона, пока их не было. Ей это наверняка не понравилось. Джейку Дейру понадобится нечто большее, чем вмешательство Зачарованного принца, чтобы снова добиться расположения Эм. Это приятно. Она приветствовала все, что помешало бы возобновлению союза Эм Харрисон — Джейк Дейр. Она перевернула листок.
«И замени розы» — нацарапала Эм.
Эш рассмеялась. Она распаковала покупки и стала готовиться к приготовлению ужина. Затем вышла в сад, чтобы нарезать цветов для дома. Она бродила по розарию, размышляя, каким цветком можно пожертвовать, когда услышала шорох шин по гравию.
Эш замерла. Вне всякого сомнения, Джейк Дейр прибыл на такси. Она не бросит цветы и не побежит встречать его. Она не собирается делать вид, что он хоть сколько-нибудь желанный гость в ее доме. Эш с остервенением срезала прекрасную розу «Эна Харкнесс», которую в иной ситуации обязательно оставила бы на кусте. Она будет вести обычную жизнь, пообещала она себе. Он навязался ей на голову. Пусть приспосабливается. Она не собирается менять свой распорядок на йоту. Хочет — пусть мирится, не хочет — пусть катится в Лондон, где ему и место.
Она вся кипела, когда за углом дома послышались шаги. Плечи Эш напряглись. Она даже не обернулась.
Веселый, удивленный голос спросил:
— Я что, рано? Мне уйти и прийти попозже?
Эш круто повернулась.
— Джо. — Она бросила на землю пучок роз, кинулась к подруге и обняла ее. — Ох, Джо. Ты не поверишь, как я рада тебя видеть.
— Ты меня успокоила. А то я решила, что ты на меня злишься. — Джоан немного отстранила ее, чтобы рассмотреть. — С виду ты в бешенстве, — спокойно констатировала она.
Эш откинула волосы со лба.
— Была. И есть. Но не ты тому виной. Я решила, что это тот ужасный человек.
Джоан хмыкнула.
— Что еще за ужасный человек?
— Джейк Дейр.
— Ага. Ковбой, желающий купить твой лес. Тот самый, который покалечился у твоего дома, а затем поселился в нем.
— Вот именно.
— И он подкрадывается к тебе, когда ты работаешь в саду?
— Ничего он не подкрадывается, — с горечью сказала Эш. — Он ходит всюду так, будто все здесь принадлежит ему. И неважно, что я делаю: работаю в саду, разговариваю с кем-то, разбираю личные бумаги. Джейк Дейр считает, что я должна все бросить, стоит ему хлопнуть в ладоши.
На Джоан ее тирада особого впечатления не произвела.
— Они все такие.
— Этот хуже всех. Он… — Эш поискала слова, чтобы описать свою неуверенность в его присутствии, и не смогла. Нельзя же было сказать, что он порой напоминает ей Питера. Вместо этого она заметила: — Ему безразлично, что думают другие; он делает лишь то, что сам пожелает, а другие могут убираться ко всем чертям.