– И кто же она?
– Вы о ком?
– Та, что вас ожидает в гостинице.
– Оставьте.
– Нечего мне дурить голову. Кто она?
– Подождите, я только что понял.
– Что именно?
– Такие магазины есть в каждом городе.
– Какие?
– Старайтесь проявлять терпение.
– Я и так очень долго терпела.
– В основном вблизи вокзалов.
– Просто мне надо знать!
– Да здесь очереди…
– Вы о чем?
– Да вот о магазине.
– Здесь есть все, о чем вы мечтаете.
– Как плохо вы меня знаете.
– И все же знаю.
– Вам знакомы надувные куклы?
– О Боже.
– Пожалуйста, две штуки, фрау доктор. Не важно, блондинки это или брюнетки. Я люблю всяких женщин.
Если мне все же суждено будет его увидеть, впрочем, это маловероятно, я сама все сделала, чтобы этого не произошло; стало быть, если я все же снова встречусь с ним, все, наверное, будет так же, как тогда, на балконе какой-нибудь гостиницы. Уже приближались сумерки, но еще не стемнело. Он курил сигарету и разглядывал меня. Потом сказал: сними блузку, это очень просто, расстегни одну пуговицу, потом еще одну и еще… Я огляделась, а он сказал: просто делай то, что я тебе говорю. Потом мы сидели молча, и он разглядывал меня.
– Так ведь значительно уютнее. Или нет?
– Ну да.
– Ваши блузки им очень даже к лицу. Мне кажется, о них и не скажешь, что они такие неразговорчивые.
– Странно, в этих раскрытых ртах больше удивления, чем эротики.
– Они, наверное, удивлены, что отправляются в путешествие.
– Неплохая идея, должна с вами согласиться.
– Мама, папа и пара дочек в предчувствии радостного отпуска.
– Вы всегда путешествуете такой малочисленной компанией?
– Даже не знаю, что ответить.
– Рассчитываете, кто-нибудь попадется на эту удочку?
– На шоссе едва ли кто усомнится, что едет веселенькое семейство.
– Вы когда-нибудь?…
– Вы говорите о детях?
– Именно о них.
– Моя клиентура, слава Богу, перешагнула климактерический порог.
– И никогда не возникало желания?…
– Чтобы такой, как я, занялся размножением? Не думаю, что вы всерьез.
– Что же случилось с Лизой и Эльзой в пять минут десятого?
– Восхищаюсь вашей памятью.
– Нет, вы опасаетесь моего упорства.
– Хорошая память, наверное, особенно коварная разновидность упорства.
– Итак – Лиза и Эльза.
– Когда Лиза распахнула дверь, какое-то мгновение доносился только двухголосный крик. Вам доводилось когда-нибудь слышать звуки, издаваемые павлинами? Никто и представить себе не смог бы, что таилось в горле Лизы и Эльзы на протяжении целых десятилетий. Даже я со своим любовным опытом не смог бы избавить их от этих душераздирающих криков. И вот по прошествии нескольких секунд произошел выброс всей этой материи – лишений, разочарований, отказов, бессмысленности двойной добродетели и двойного страдания. Кстати сказать, обе изменили подписанные ранее завещания. Я красочно расписал каждой, что глупо объявлять сестру наследницей, поскольку их однозначно действенное существование оборачивается совместной смертью. Это убедило обеих. Так я объяснил Лизе: представьте себе, что вы и ваша сестра стали жертвой одной и той же эпидемии, пострадали от удара одной и той же молнии, попали под колеса одного и того же автомобиля, доставлявшего тюльпаны из Амстердама и не среагировавшего на переход типа «зебра». Словом, судьба одинаково покарала или одарила обеих. И что потом? Неплохие деньги, безумно выброшенные в ненасытную глотку государства или растраченные при осуществлении сомнительных гуманитарных проектов. Может, именно эти неплохие деньги и помогли вам не потеряться в жизни?