– Как это произошло?
– Откровенно говоря, по-киношному. Я бы сказал, черно-белая картина начала шестидесятых. Оперативный монтаж, прозрачная драматургия. Наверное, самое удивительное, что все как-то органично сложилось. Прямо блицпартия в шахматы, потрясающая логика. Эльза носила с собой крохотный револьвер, я ей это посоветовал. Принцесса, сказал я, вам не стоит так вот без оружия разгуливать в драгоценностях, сейчас, когда какой-нибудь негодяй может поджидать вас на каждом углу. Но больше, чем этот аргумент, на Эльзу подействовало откровенно романтическое представление о том, что она будет похожа на настоящего агента, когда незаметно пробирается с револьвером в сумочке на тайную встречу. Когда крик стих – между прочим, совершенно синхронно, – Эльза извлекла револьвер из своей шелковой сумочки, без малейших колебаний, как бы между прочим, словно доставала не оружие, а пудреницу, что воспринималось скорее как демонстрация, чем жест, что стократно мелькало на телеэкране, и вот теперь она, Эльза, воспроизвела увиденное, как ребенок подражает героям мультипликационных фильмов или Майклу Джексону. Она сняла револьвер с предохранителя и, обхватив обеими руками, направила его на меня. Я так опешил, что невольно перевел взгляд на Лизу, потому что в принципе целью являлась именно она. В каком-то лунатическом раздумье Эльза отвела от меня взгляд, изменивший и положение ее рук. Потом нажала на курок и, конечно, промахнулась. Она еще не задумывалась о тайнах баллистики, и тогда, заполнив возникшую безмолвную паузу, я приблизился к ней. Ошарашенная, она пыталась представить себе траекторию невидимой пули, словно впервые пробовала ударить ракеткой по теннисному целлулоидному мячику. Казалось, что ее мучили вопросы – где же мячик, кто видел мой мячик? Поэтому я сразу направился к ней и встал у нее за спиной. Я обнял ее сзади, положил свои руки на ее, еще раз направив ее руку в правильном направлении. Вначале на Лизу, потом приложил ее руку к ее собственному сердцу. Припомнилось: «Мисс Отис сожалеет: лишь пронзая сердце, вы способны ощутить всю боль моей души». Потом я позвонил в холл. Вам ведь не нужен скандал. Разве можно забыть такой газетный заголовок: «Самоубийство сестер-двойняшек в пятизвездочной гостинице, двойная трагедия в номере люкс». Нет, нет, испуганно закричал служащий, прошептав что-то еще. Мы все уладим. Без всякого скандала. Значит, номер люкс. Очень хорошо. Никаких соседних номеров. Никаких свидетелей, слышавших что-либо лично. Разумеется, господин… Лизу и Эльзу обнаружили в парке. Спустя четыре недели огласили завещания. Меня охватило отчаяние. Я стал богатым человеком.
– Почему вы тотчас же не уехали?
– Было кое-что, не позволившее это сделать.
– Дайте мне угадать. Может быть, женщина.
– Так и есть.
– Как оригинально.
– Женщина, да. Но не «какая-то».
– Среднего возраста. Не очень высокие каблуки. Жемчуга. И в чем заключалась ее привлекательность?
– Она была не такой, как другие.
– Не может быть. Тогда мы как две капли воды были бы похожи друг на друга.
– Вы вне конкуренции.
– Так кто же она? Эта женщина из гостиницы?
– Да.
– Кто она?
– Кокин. Кокин де ля Саблиер.
– Когда мы будем на месте?
– Завтра.
– В какой-то миг наступит пробуждение – и айда! Тогда-то…
– Да перестаньте же.
– Она блондинка, или у нее каштановые волосы?
– В данный момент рыжие. Но она из той категории женщин, которые любят менять цвет волос.
– Когда же?
– Это случилось вскоре после номера люкс. Я сидел под огромной раковиной и играл, то и дело поглядывая на пустую скамейку в первом ряду. Лето порхало к концу, на сцене вместо гераней стояли крохотные жесткие астры. Некоторые дамы уже согревали свои драгоценности платками и перчатками, а дети кидались каштанами. Мы исполняли попурри из произведений Гершвина. Танцующих не было. Мне действительно не хватало Лизы и Эльзы, а еще Софии, на душе было так пусто. Мы исполняли хит «Тот, кто готов меня оберегать». Понимаете, в творчестве Гершвина немало библейских мотивов, которые сформулировал его брат Ира – «Я агнец крохотный, в лесах заблудший, а может, добротой своей я поделюсь с тем, кто опеку мне свою подарит». Только вот мне было неведомо, где искать доброго пастыря. Тут в первом ряду появилась дама, которая никак не вписывалась в общую атмосферу. Она выглядела посторонней, чужой, хотя таковыми тут были все. На ней были черный костюм, черная соломенная шляпка, в руках она держала маленькую белую собачку. Дама посмотрела на меня, после чего стала разглядывать мои руки. В общем, в этом не было ничего необычного, так поступали и многие другие, но здесь явно ощущался какой-то неповторимый элемент. Она мне кого-то напоминала. Только я никак не мог вспомнить кого. Вечером она позвонила мне в номер. Видимо, следила за мной и скорее всего подкупила консьержа. Ну что, проговорила она, выпейте что-нибудь со мной внизу в баре. А вы кто? – поинтересовался я, хотя это мне было доподлинно известно. Просто дама с собачкой, ответила она и рассмеялась.