– Аплодисменты, аплодисменты.
– О, благодарю.
– Вы действительно последняя…
– Вы изменили мою жизнь.
– Мои поздравления. Значит, вы выжали максимум возможного из своего типа внешности. Серая мышка превратилась в маленькую крысу. Неплохо.
– Давайте все спокойно обсудим.
– Спокойно? Я мог бы вас погубить. Мне нечего больше терять.
– Вы этого не сделаете. Поскольку вы этого не хотите да и не можете. Я не жертва. Это действительно так. И вы всего-навсего режиссер, интриган, строящий козни, ангел тьмы. Убийство, совершенное в состоянии аффекта, – нет, это не про вас.
– Чего вы добиваетесь?
– Нового завещания.
– Моего завещания?
– Именно.
– Вы что, желаете со мной покончить?
– О нет, милейший. На это я не способна. Вы составите завещание, согласно которому я становлюсь единственной наследницей. Такое, знаете ли, маленькое симпатичное завещание, разумеется, профессионально проработанное. Потом вы исчезнете из виду, а я инсценирую вашу смерть. Без вашего участия. Автомобиль полностью выгорит, останутся лишь несколько вещей, ранее вам принадлежавших, – ваши часы и золотое портмоне. А при последующем вскрытии завещания присутствовать буду только я одна, растерянная, удрученная горем, хоть и смирившаяся, но все еще переживающая то, что была взята в заложницы… Дрожащими руками я подпишу все документы, чтобы когда-нибудь начать новую жизнь.
– Вы сущий дьявол.
– Добро пожаловать в наш клуб.
– Телефон звонит.
– Это, наверное, Кокин. Чего вы ждете? Снимите же трубку.
– Если Кокин, если она действительно намерена расправиться со мной, это была бы, по сути дела, последняя точка в вашем плане, не так ли?
– Я восхищена вашей проницательностью.
– Боже праведный.
– Тогда вперед, снимите трубку.
– Нет, я в ванной.
– Надеюсь, это вы не всерьез.
– У меня есть шанс?
– Чего бояться? Телефон продолжает звонить. Она жаждет пообщаться с вами. Просто возьмите трубку в ваши изящные ручки.
Я помню, как вы держите свою головку, как пьете чаи маленькими глотками, – нет, они не смогут лишить меня этого. Ваша лучистая улыбка, то, как вы поете, импровизируя, как проникаете в мои сны, – нет, они не способны отнять это у меня. Мы никогда не сможем встретиться опять на ухабистой дороге любви. И тем не менее я всегда, всегда буду помнить о том, как вы держали в руках нож, как мы танцевали до трех утра, о том, как вы изменили мою жизнь; нет, нет, им не дано лишить меня этой памяти! Нет! Они не смогут лишить меня этого.
– Как жаль. Вы чуточку опоздали. Самую малость. Бедная Кокин. Она наверняка вся истерзалась в думах о вас.
– Я вас ненавижу.
– Гопля! Как-никак я ваша коллега.
– Я вам доверял.
– Вы доверяли мне кое-что. Не более.
– Что же еще вы хотите знать?
– Все.
– А зачем?
– Мне кажется, я одержима болезненной страстью к этому. Правда, иногда мне трудно понять, к чему меня тянет сильнее – к вам или к вашим историям.