Он качает головой.
— Не сейчас. Тебе больно и я не хочу...
— Посмотри видео, — я надуваю губы и хватаюсь за колено. — Пожалуйста, это поможет колену почувствовать себя лучше.
Он выгибает бровь.
— Да ну?
Я ухмыляюсь.
— Ага.
Он качает головой, но достает телефон и нажимает на мое сообщение.
Я кладу голову ему на плечо, когда тот поворачивает телефон и увеличивает громкость, видео на экране воспроизводится.
Все начинается с того, что мускулистому мужчине, покрытому татуировками, открывает дверь женщина в шелковом халате. Он заходит внутрь и хватает ее за шею, разворачивая и прижимая к стене. Впивается в ее рот небрежным, страстным поцелуем. Обхватив одной рукой горло, другой дергает за пояс и распахивает ее халат, скользя рукой по груди. Щиплет за сосок и та ахает. Затем поднимает ее на руки и трахает у стены.
Грудь Трентона поднимается и опускается, пока он смотрит.
— Почему именно такое видео?
— Потому что это быстро и грубо, как будто они отчаянно нуждаются друг в друге и не могут насытиться. Как будто он не мог ждать ни секунды, чтобы оказаться внутри нее.
Его горло вздрагивает, когда тот сглатывает.
— И это то, чего ты хочешь?
Я киваю, сжимая бедра.
Он бросает телефон на подушку рядом с собой и поднимается на ноги.
— Тогда ладно.
Я наблюдаю за ним, пока тот идет к двери.
— Подожди, куда ты?
Он распахивает дверь и выходит в коридор.
— Буду ждать здесь, пока ты снимешь одежду и наденешь халатик, чтобы мог трахнуть тебя у стены.
Он рывком закрывает за собой дверь и, клянусь, мне все равно на хлопнувшую дверь, потому что спрыгиваю с дивана и ковыляю в спальню, оставляя пакет с кукурузой таять.
Я оставляю платье на полу в спальне и надеваю вместо него нежно-бежевый полу-прозрачный халатик, свободно повязанный вокруг талии. Смотрю на себя в зеркало, взбиваю волосы и делаю глубокий вдох.
Как только мы пересечем эту границу, пути назад не будет.
Я знаю это, но, кажется, не могу убедить себя в том, что стоит остановиться. Хочу пересечь черту, почувствовать Трентона внутри себя и это выходит далеко за рамки контракта. Хочу не только, чтобы он помогал написать сцены в книге, стерев из памяти Шелдона с другой девушкой.
Когда я открываю входную дверь, глаза Трентона впиваются в мои. Время останавливается, мир вокруг исчезает. Сердце колотится так сильно, что я слышу пульс в ушах. Это оглушительный ритм, бьющийся настолько сильно лишь тогда, когда нахожусь рядом с ним.
Чувствует ли он то же самое?
Трентон бросается вперед, хватая меня за горло и заставляя задыхаться. Прижимает спиной к двери, закрывая ее, и заключает в клетку, завладевая моим ртом. Его язык раздвигает губы и проникает внутрь, обвиваясь вокруг моего в голодном поцелуе. Теплая струйка возбуждения стекает по бедру с внутренней стороны от ощущения массивной руки Трентона на шее. Его свободная рука рывком открывает халат и скидывает его с плеч, прежде чем сжать грудь. Он отрывает рот от моего, прокладывая дорожку вниз по шеи и спускаясь к груди, втягивая мой сосок в рот. Язык кружит вокруг затвердевшего бутона, прежде чем переключиться на другой, и я выгибаю спину, прижимаясь грудью к его лицу.
Пальцы скользят по моему клитору, отчего мы оба издаем громкий стон.
— Черт, Кэссиди. Ты вся мокрая.
Он собирает это пальцами, а затем подносит ко рту, глаза прикованы к моим, когда обхватывает их языком, одобрительно мурлыча.
— Открой ротик.
Губы приоткрываются, и когда я высовываю язык, Трентон засовывает внутрь два пальца.
— Теперь соси.
Другой рукой он все еще сжимает горло, пока я облизываю пальцы, работая языком так, словно это его член.
— Держу пари, киска пульсирует, жаждет, чтобы я наполнил тебя, — рука на горле сжимается сильнее, когда он приближает свое лицо к моему. — Готова к тому, чтобы я тебя трахнул?
Все, что я могу делать, это кивать и напевать, держа пальцы во рту.
Боже, да, готова.
Он отпускает меня и лезет в карман, вытаскивая бумажник. Роется внутри в поисках презерватива и отбрасывает его на пол позади себя. Я расстегиваю его джинсы и стягиваю их ровно настолько, чтобы освободить член от боксеров, в то время как он разрывает обертку и натягивает презерватив по всей длине.
Он хватает меня за бедра и приподнимает, прижимая к двери. Я обхватываю его руками и ногами, прижимая головку к входу. Мы оба затаили дыхание, дыша в губы друг другу.
Он смотрит мне в глаза и замирает, колеблясь. Я вижу вопрос, отражающийся во взгляде, и хочу стереть его, пока не останется ни крупицы сомнения.
— Трахни меня, Трент. Ты нужен мне.
Затем он погружается в меня.
Я вскрикиваю, когда он наполняет киску, растягивая сильнее, чем когда-либо раньше.
— О боже, — он прижимается лбом к моему и замирает. — Черт, детка.
Я обхватываю его лицо ладонями и крепко целую, нуждаясь в том, чтобы излить все эмоции.
Он почти полностью выходит из меня, прежде чем снова грубо войти и делает это снова и снова в изматывающем ритме. Плечи ударяются о дверь с каждым толчком, а его пальцы сжимают задницу так сильно, что кажется, оставят синяки на коже.
— Ты моя, Кэссиди, — он стонет, трахая меня глубокими, долгими движениями. — Моя. Понимаешь?
— Твоя. Я твоя, — глаза закатываются от экстаза.
Он переводит томный взгляд вниз, наблюдая за тем, как таранит киску своим членом.
— Взгляни, как хорошо принимаешь его, словно эта киска была создана для меня. Подпрыгиваешь на члене, как будто он принадлежит тебе.
Я опускаю руку и потираю клитор, нуждаясь в том, чтобы прогнать волну нарастающего возбуждения.
Трентон раскрывается по мере приближения, слова становятся все более собственническими.
— Хочу быть внутри тебя каждую ночь, — шепчет он на уровне моего виска. — Вечно трахать.
Я вскрикиваю, когда он задевает внутри меня ту самую точку.
— Никто другой не сможет заставить тебя кончить так, как я.
И это правда.
— Теперь ты принадлежишь мне.
Я хочу этого — всего, что он говорит, всего, что обещает. Знаю, что не должна доверять сказанному в разгар страстного секса, но глупое сердце, преисполненное надеждой, цепляется за слова.
Я кончаю резко, тело содрогается в твёрдых, тёплых руках, когда я выкрикиваю его имя. Трентон еще одним толчком входит в меня, а потом кончает, зарычав словно дикий зверь.