— Миссис Гриффин, надеюсь, мы останемся друзьями.
— Да, — сказала она, грустно глядя на меня. — Я хочу, чтобы вы всегда помнили меня.
— Ну конечно, конечно, дорогая миссис Гриффин…
Она снова казалась мне хрупкой и беззащитной.
— Извините, что я не похвалила вашу работу, — продолжала она. — Ваш портрет просто великолепен.
Я затрепетала.
— Он превзошел все мои ожидания. Это ведь самая лучшая ваша работа, как вы считаете?
Немного подумав, я убежденно сказала:
— Да, миссис Гриффин. И мне кажется, что ничего лучшего я уже не напишу.
Она согласно кивнула.
— И все благодаря вам. Это вы заставили меня превзойти саму себя.
— Ну что же, я счастлива, что смогла хоть в чем-то вам помочь, — нежно проворковала она. — Так приятно приложить руку к великому творению.
— А вы считаете его великим, миссис Гриффин? Для меня это так важно.
— О да. Я думаю, что это так, — кивнула она.
— Я рада, что он здесь и всегда будет с вами.
— Да.
Она помолчала.
— Жаль, что у нас с вами не сложилось. Но такова жизнь, не так ли?
— Я буду приезжать. Обещаю. Мне так хочется дружить с вами.
Миссис Гриффин одарила меня лучезарной улыбкой. Она выглядела совсем бодрой. Поразительно, как быстро она обрела силы после полного изнеможения.
— Вы уверены, что не передумаете? — спросила она так, словно уже знала ответ.
Я печально покачала головой:
— Уверена, дорогая миссис Гриффин.
— Ну, ничего не поделаешь, — вздохнула она.
— До свидания, — попрощалась я.
— Нет, нет! — воскликнула она. — Еще рано прощаться.
— Почему же?
— Приезжайте завтра. Я хочу окончательно расплатиться с вами. Ведь вы приедете?
Я была приятно удивлена, что так скоро получу причитавшиеся мне деньги, но больше всего мне не терпелось сделать фотографии для своего альбома.
— Ну разумеется, я приеду завтра, — пообещала я. — А можно мне привезти аппаратуру? Я всегда фотографирую свои работы.
— Конечно, — просияла миссис Гриффин. — Обязательно привозите. Такое замечательное произведение надо непременно запечатлеть.
Я видела, что она искренне радуется моему успеху. Она вела себя так доброжелательно, словно забыла о моем вероломстве.
— Фейт, дорогая, уже поздно, и я немного замерзла, — сказала она, целуя меня в щеку. — До свидания… до завтра.
Миссис Гриффин повернулась и пошла к дому, зябко поводя плечами.
Всю дорогу домой я терзалась сомнениями, правильно ли я поступила, отказавшись от столь щедрого подарка. Я представляла, как одиноко бродит по заваленному роскошными вещами дому его престарелая пленница, угасающая от страшной болезни. Разве нельзя было скрасить ее последние дни? Тем более что их осталось не так уж много — она ведь практически умирает. Не слишком ли эгоистично я поступила?
Ведя машину, я пыталась представить, как она будет жить, лишившись моего каждодневного присутствия. Я видела, как она приходит в танцевальный зал, чтобы посмотреть на мои фрески и вспомнить обо мне. Будет ли она звонить мне и приглашать повидаться? Сколько она еще проживет? Я твердо решила поддерживать с ней отношения. Чувствовалось, что ее прощальная любезность далась ей нелегко. После такого разочарования трудно было ожидать от нее доброты. Для этого ей пришлось собрать все свое мужество. Такую женщину нельзя не полюбить, и она вполне достойна уважения. Ведь именно она заставила меня создать мою лучшую картину, выведя меня на дорогу, которую я так долго искала. И наконец, она — единственная ниточка, которая связывает меня с Гарри, которого я продолжала любить, несмотря на все его прегрешения.
Всю ночь я провела на ногах, выбрасывая газетные статьи о Кассандре, составляя список клиентов, которым надо сообщить, что я вернулась к работе, и готовя аппаратуру для завтрашней съемки. Я сложила в сумку лампы, штатив, две фотокамеры и несколько рулонов пленки, цветной и черно-белой. Мне хотелось как можно лучше снять все написанное мной, и в особенности — мой автопортрет.
Я приехала в «Хейвен» около полудня, надеясь, что яркий дневной свет поможет мне в работе, но когда я подъехала к дому, солнце, ярко светившее все утро, спряталось за тучами. Все вокруг как-то зловеще потемнело. Поставив машину на площадке, я стала вынимать свою аппаратуру.
Идя по саду к бальному павильону, я прикидывала, где может быть миссис Гриффин. Придет ли она в зал, чтобы посмотреть, как я снимаю, или просто простится со мной перед отъездом? Вокруг было пусто. Даже Дин, неизменно возникавший при моем появлении, сегодня куда-то запропастился. Глядя на сгущающиеся тучи, я радовалась, что не поленилась привезти с собой несколько осветительных ламп.