Музыка стихла лишь тогда, когда моим кавалером вновь стал Мартин. Он был немного растрепанным, а на щеках появился смущенный румянец. Хм… и с чем это связано? Неужели одна из его временных партнерш по танцу вызвала в нем симпатию? Вот он и зарделся, будто первоклассник, признавшийся своей соседке по парте в любви.
— Что-то случилось? — спросила. И пусть внешне я оставалась все такой же спокойной и невозмутимой, внутри скреблось любопытство. Странное поведение мага, если учесть, что, вроде как, влюблен он в Эви.
— Нет, что вы… ты, — тут же поправился молодой человек. — Просто…
— Итак! — его спутанную речь прервал громкий голос преподавательницы. — Я так долго занималась вашим воспитанием, юные леди. — К чему она клонит? — И ужасно разочарована! Это никуда не годится. В праздник Алой луны правитель Радонас четвертый прибудет сюда, дабы приобщиться к атмосфере царящего над миром покоя и, вместе с тем, почувствовать силу первородной магии. И что он увидит?
Я бы сказала, но не рискнула вступать в дискуссию. Тем более, меня никто не спрашивал. Да и речь женщины была мне непонятна. Какой еще покой? И как он будет чувствовать магию? Тут же, судя по всему, протолкнуться негде будет. И почему празднование будет проходить именно здесь? А как же маги, которые уже закончили обучение?
— Это безобразие, — поддакнул преподавательнице пожилой мужчина. Он так и топталась рядом с ней. Почему-то сразу вспомнилась старуха Шапокляк и крыса Лариса. Вот магесса, вылитая бабуля с рогаткой, а маг — крыса. — Леди Дроули, я считаю, что следует повторить этот танец. И вообще, посвятить первое занятие исключительно «Парящим в облаках».
— Соглашусь с вами, господин Гувин, надо отработать все движения до автоматизма.
Это просто издевательство какое-то. Это я еще примерно два часа буду кружить по залу, постоянно меняя партнеров по танцу? Кошмар.
— Музыку! — леди Дроули взмахнула рукой и вот мы уже вновь слышим знакомую мелодию.
Ладно, надо во всем искать позитивные моменты. По крайней мере, я теперь знаю, как зовут эту худую вековую женщину. Осталось запомнить. Из-за огромного потока информации, что с трудом укладывалась в голове, я вполне могла запутаться в именах.
И снова наступление со стороны неизвестного партнера. Моя временная капитуляция, поворот, и ладонь касается чужой ладони на уровне глаз. Желтых, с вертикальными зрачками.
Марк напоминал куклу. Никаких эмоций на лице, ни единого слова. А ведь до него мне попался вполне себе общительный парень, который успел поведать, какие у меня красивые глаза и нежные руки. А Леар…
— Вы молчаливы.
Я честно не собиралась с ним заговаривать первой. Да чего уж там, вообще не хотела с ним общаться. Слова сами сорвались с губ. Словно что-то невидимое внушило, что необходимо что-то произнести.
— Вы? — темные брови поползли вверх. — С каких это пор вы, леди Сневр, перешли со мной на «вы»?
Опять ляпнула не подумав. Он же ниже Эвелины по происхождению. И, соответственно, она навряд ли обращалась к нему так официально. Блондинке бы больше подошли фразы типа: «Эй, ты», «Чего уставился» или «Кто ты такой, чтобы я с тобой разговаривала». Хотя, думаю, в отношении Марка она была более сдержана и все ограничивалось банальным «Ты такой…», а дальше тысяча и одно восхищение.
Я уже хотела ответить, что это вырвалось случайно, но не успела. Произошла очередная смена партнера. И на этот раз моей руки коснулась ладонь Фрэдерика. И его красный жуткий взгляд не обещал ничего хорошего. Он ревновал Эви? А как же Ринга? Несмотря на то, что вампир пугал и вызывал легкую дрожь, я видела интерес девушки к этому клыкастому. И будет обидно за подругу, если он не обратит на нее внимания. Зачем ему эта блондинка? Любовь? И за что, интересно, он ее полюбил? За длинные локоны, кукольную внешность и красивые глазки? Тогда это ни разу не любовь. Потому что если Эвелина пополнеет, покроется прыщами или лишится части волос, «любовь», скорее всего, почти сразу же пропадет. Сдуется, как надувной шарик.
— Вот мы и снова танцуем вместе, — сказал он бархатистым голосом.
А я вдруг поняла, прямо после этих слов, что хрипловатый голос Марка нравится мне больше. И пусть в нем не было столько обещания, обожания, он вызывал куда более сильную симпатию. И это напугало. Не хватало еще влюбиться в Леара. И что тогда? Стану точно такой же как и Эвелина? А вдруг… Вдруг это не мой неожиданно проснувшийся интерес, а ее? А что если душа девушки по-прежнему в этом теле, просто находится, так сказать, в спящем состоянии? Я не знакома с Марком, пара фраз, произнесенных во время танца, не считаются полноценной беседой. И этот запах печенья покоя не дает. Было в нем что-то необычное, странное, волнующее.