…Давешний старик вахтер снова долго и дотошно изучал мой пропуск, прежде чем выпустить меня за ворота. Я подумал: вот ведь охрана, бдительность, целая система мер безопасности, а все-таки где-то светится незаметная щель… Где же?
Гена дремал в «газике». Разбудив его, я сказал, чтобы он ехал домой один. Хотелось пройтись пешком, подумать, тем более что жара стала спадать.
Но над чем, собственно, размышлять? Ничего нового сегодня на заводе я не почерпнул. Ничего не случилось. Ничто не зацепило. Не заставило насторожиться.
Так что же все-таки мешает мне — словно чей-то пристальный взгляд в затылок? Что-то неловкое и тревожное. Какое-то смутное, неуловимое беспокойство…
Почти машинально шагал я по улицам. От накалившихся за день камней тротуара поднимались струи тепла, колеблясь и искажая предметы, словно я смотрел на все сквозь слой воды, и от этого казалось, что воздух стал густым, плотным, упругим.
Войдя в гостиничный подъезд, я прислонился к прохладной стене и сказал себе: «Стоп! Стоп! Если важное, — само всплывет. Раньше или позже. А не всплывет — туда ему и дорога».
9. Хлебная контора
Еще из коридора я услышал, как в номере надрывался телефон. Покуда я отпирал дверь, он замолчал, но тут же затрезвонил с новой силой. Меня срочно просили заехать в горотдел.
— Здравствуй, дорогой, — радушно встретил меня Захарян. — Шифровочку получил. — Он протянул мне бланк.
«Завтра в Нижнелиманск пароходом «Котовский» выезжает уполномоченный «Контроль К°» Герхардт Вольф. Тщательно проследить все контакты. Нилин».
Вот оно в чем дело!
«Контроль К°»… Занятная это была компания…
Филиал международного акционерного общества «Контроль К°» занимался тем, что контролировал качество зерна, которое экспортировал Советский Союз. Такие функции делали «Контроль К°» очень удобной «крышей» для особого рода операций, и было бы странным, если б германская разведка не попыталась использовать фирму.
Мы, естественно, все это хорошо понимали и давно положили глаз на эту хлебную — в прямом и переносном смысле — контору, на ее немецкий персонал и русских служащих. Кое-какие акции сотрудников филиала вызывали подозрение, но до поры до времени их не трогали.
Что же касается Герхардта Вольфа, заместителя управляющего одесским отделением «Контроль К°», то были основания предполагать в этом господине специалиста не только по качеству зерна. Однако если наши подозрения были верны, то действовал господин Вольф весьма ловко, и поймать его на чем-нибудь криминальном покуда не удавалось. Он был довольно частым гостем в германском консульстве, что внешне было вполне естественным: с кем же советоваться человеку, который заботится, чтобы фатерлянд получал высококачественное зерно, как не с официальными представителями этого самого фатерлянда?! В последнее время мы установили, что Герхардт Вольф сблизился с Отто Грюном. А дружба, как известно, способствует кристаллизации общих вкусов и стремлений. Вольф не бывал в Нижнелиманске, вполне обходился посылкой своих представителей. А вот съездил туда несколько раз Отто Грюн, и Герхардта потянуло в этот город.
— Хорошо, товарищ Захарян. Назначьте несколько толковых ребят в распоряжение моего Славина. О деталях он сам с ними договорится. Завтра я его к вам пришлю. Есть?
— Есть, дорогой. Не волнуйся. Все будет — как это называется? — в ажуре.
Тут я вспомнил, что на весь вечер отпустил Славина. Сегодня неведомая мне Наташа Гмырь праздновала свое двадцатилетие, и он, естественно, был главным гостем и украшением торжества.
…Я поднял Славина ни свет ни заря. Как только он понял, о чем идет речь, остатки сна с него сняло как рукой. Через пять минут он был совершенно готов. Глаза даже не блестят, а искрятся, каждая жилка пульсирует, весь подобран и напряжен. Словом, в своей лучшей форме. Стакан кофе «Здоровье» с куском хлеба — и Славин исчез.
Он явился уже поздно вечером и объявил, что за весь день не имел во рту и черствой корочки. Вытащив из ящика трюмо, который служил нам буфетом, банку нашей «пищи богов» — бычков в томате, он открыл ее и затем уже стал докладывать, в то же время энергично орудуя столовой ложкой. Славин едва успел рассказать о том, как он вместе с двумя сотрудниками Захаряна — Гришей Лялько и Сергеем Ивановым — отправился на пристань, — и бычки кончились. Он обиженно заглянул в банку, словно не ожидал, что она может опустеть, и покосился в сторону трюмо. Я тут же пресек его дальнейшие поползновения: