Судорожно прижимая к груди единственное богатство, впиваясь грязными коготками в хрустящую корку, женщине хотелось заорать, но тут физиология выступила спасение, ни единого звука не сорвалось с губ. И были бы они разве услышаны в этом рукотворном аду, где магия и сталь крушили живую плоть, сминая её, превращая в ту самую начинку для пирожков, о которых так мечтала не так давно чужачка.
Орки отступали, тёмные теснили их, взяв уже с боем посольство. Город полыхал, окутанный заревом пожаров в закатном небе. Оседала на мостовые жирными чёрными хлопьями чужая беда. Побеждающие и проигрывающие несли потери.
Валентина же, скованная ужасом, придавленная весом уже нескольких явно неживых тел, сквозь слёзы смотрела на мельтешение ещё живых, сошедшихся в смертельной схватке. Даже холод от непрогретой земли отступил, затих внутренний ад перед животным страхом смерти, заставляя не шевелиться. Она не могла сказать, сколько по времени всё это длится, лишь отстранённо подмечая, небо потемнело, ночь укутывала город. В какой-то момент всего этого оказалось слишком для и без того измученного сознания, наконец выключая его.
Глава 4
Глеринил До’Адден делал привычную работу – убивал. Он и его десятка вошли в город с первой волной атакующих, под надёжным прикрытием магов они двигались из тени в тень, собирая очередную кровавую жатву. Время командующими было выбрано неспроста, в это время суток никто не ожидал такой дерзости от тёмных, привычно полагаясь на болезненное отношения тех с солнечным светом. Но новые разработки помогли в этом вопросе тёмным, спрятав их глаза под защитными стёклами гляделок, давая тем свободу.
Отряд продвигался практически без сопротивления, указанные позиции удавалось занять с лёгкостью. К ночи всё было кончено, Приграничный вновь сменил хозяев, покорно подняв над ратушей знамёна тёмных.
Десятку Глеринила отправили на зачистку. То тут, то там вспыхивали небольшие очаги сопротивления, чтобы практически сразу затухнуть, сметённые мощью таких вот десяток.
- Глен, командир, у нас всё чисто. – Ксултел появился из тени, какой-то ветошью оттирая с клинка кровавые разводы. – Приказ оставаться тут, вместе с другими десятками?
Некоторая фамильярность в общение была давно присуща их отряду. Слишком давно они были вместе, отношения из разряда «просто сослуживцы» плавно трансформировались в дружеские, хотя пред начальственным взором всегда полностью придерживались суровой букве устава, вольностей себе не позволяли.
- На нас скинули ещё трущобы, Эхо их покарай, - не то, чтобы закалённый в боях До’Адден был особо религиозен, но он бы не отказался в этот момент, если бы именно этот кровавый Бог обратил свой взгляд на окраины города. – Похоже, фантазия глубоко обиженного мною командующего сотней сочла это прекрасным наказанием.
- Ладно тебе, будто в этом городишке трущобы будут сильно отличаться от всего остального. Приграничный нынче, как портовая шлюха, с лёгкостью переходит из рук в руки, а это явно никому на пользу не шло, способствуя увяданию.
- Философ ты, однако, - со смешком хлопнув друга по плечу, тёмный обернулся в поисках места, куда бы можно было присесть в ожидании остальных.
Улица перед оркским посольством ещё с начала этой нелепой войны утратила свой ухоженный вид, сейчас же, после боя, пусть и непродолжительного, она больше напоминала уездную скобойню, чем часть живого города. Суетились целители, пытаясь оказать помощь своим, сгоняли в плен вражеских солдаты, отблески близких пожаров плясали в глянцевых, будто застывшей крови лужах. От коновязи мало что осталось, но поилки всё ещё были полны водой, на поверхности которой злорадно скалилась луна, абсолютно равнодушная к бедам смертных, которые те создавали себе самостоятельно.
- Философ – не философ, но не отказался бы сейчас от сытного ужина под пару кувшинчиков самейского да в объятьях пышногрудой кра… - Улыбка всё ещё догорала на таком знакомом и родном лице, но белый жемчуг зубов уже окрасился алым, толчкам выплёскивающимся из горла вместо окончания слов.