Трой отвернулась и зашагала навстречу северному ветру.
Вдруг ее глазам предстала иная картина, размытая, словно изображение слайда на экране, когда в диапроекторе сбивается резкость. У ее ног лежал Вэйл, буквально - "Дол", и Трой подумала, как же это мягкое поэтическое слово неуместно при данных обстоятельствах, поскольку относится не только к долине, но и к тюрьме с ее пересохшими рвами, заборами, сторожевыми вышками, плацами, бараками и рядами труб. Вид тюрьмы, похожей отсюда на макет, заставил Трой вздрогнуть. Ее муж иногда называл Вэйл "Домом, где разбиваются сердца".
Ветер полными пригоршнями швырял ледяную крупу и тут же уносил ее прочь косыми полосами, отчего вид на тюрьму казался однотонной гравюрой.
Прямо перед Трой высился дорожный знак: "КРУТОЙ СПУСК. Опасные повороты. Лед. Сбросить скорость".
Словно наглядная иллюстрация к этому предупреждению, со стороны Холбедза тяжело подъехал по крутой дороге крытый фургон, притормозил рядом с Трой, лязгнул передачей и осторожно пополз в Вэйл. За первым же поворотом он исчез, но на дороге вскоре появился человек в громоздком макинтоше и твидовой шляпе. Он поднимался на холм. Когда он вскинул голову, Трой увидела раскрасневшееся лицо, седые усы и голубые глаза.
Она уже собиралась повернуть назад, но теперь это было бы неловко, поэтому Трой помедлила. Мужчина поравнялся с ней, приподнял шляпу, поздоровался и, поколебавшись, добавил:
- Крутой здесь подъем. Голос был приятным.
- Да, - согласилась Трой. - Я, пожалуй, сыграю отбой. Я поднялась сюда со стороны Холбедза.
- Тоже довольно сложно, не правда ли? Хотя, конечно, не так, как с моей стороны. Простите, пожалуйста, но не вы ли знаменитая гостья Хилари Билл-Тосмена? Мое имя Мачбенкс.
- О, да. Он говорил мне...
- Я почти каждый вечер поднимаюсь сюда, чтобы потренировать ноги и легкие. Знаете, очень хочется выбраться из низины.
- Могу себе представить.
- Да. Хотя затея не из легких, не так ли? Но я не имею права удерживать вас дольше на этом зверском ветру. Надеюсь, мы еще увидимся у рождественской елки.
- Я тоже на это надеюсь.
- Вам, наверное, кажутся странными порядки, заведенные в поместье?
- По крайней мере, непривычными.
- Конечно. Но я, знаете ли, целиком за это. Целиком и полностью.
Майор еще раз приподнял свою влажную шляпу, взмахнул палкой и отправился восвояси. Снизу из тюрьмы донесся звук колокола.
Трой вернулась в Холбедз.
Они с Хилари выпили чаю, уютно устроившись перед горящим камином в небольшой комнате, которая, как пояснил Хилари, была некогда будуаром его пра-прапрабабушки. Ее портрет висел над камином. Судя по изображению, это была довольно вредная старая леди с чертами, отдаленно напоминающими черты самого Хилари. Комната была обита шелком цвета зеленых яблок, окна украшали шторы с розами. Обстановка состояла из защитного экрана, французского столика, нескольких элегантных стульев и обилия фарфоровых безделушек.
- Я уверен, - сказал Хилари, проглотив кусок горячей булочки с маслом, что вы считаете этот покой чересчур женственным для одинокого холостяка. Но он ждет свою хозяйку.
- Вот как?
- Да. Ее зовут Крессида Тоттенхейм, и она тоже приедет завтра утром. Мы собираемся объявить о нашей помолвке.
- И на что же она похожа? - спросила Трой, успевшая понять, что Хилари предпочитает прямые вопросы.
- Ну.., дайте подумать... На вкус, пожалуй, солоновата с легким ароматом лимона.
- Как жареная форель?
- Я могу сказать только одно: она не похожа ни на кого и ни на что.
- А все-таки?
- В таком случае она похожа на то, что вам наверняка захочется нарисовать.
- Ого! Вот откуда ветер дует?
- Да, причем сильно и неуклонно. Погодите, пока вам не представится возможность взглянуть на нее, а затем скажете, не возникло ли у вас желания принять еще один заказ от Билл-Тосмена, причем на сей раз гораздо более приятный. Вы обратили внимание на пустое пространство на северной стене обеденного зала?
- Да.
- Оно предназначено для портрета Крессиды Тоттенхейм.
- Понятно.
- Она настоящая красавица, - произнес Хилари тоном беспристрастной оценки. - Подождите, и вы сами это увидите. Кстати, она принадлежит театру.., то есть почти принадлежит. Она посещала академию, а затем перешла к занятиям неким "органическим экспрессивизмом". Я пытался возражать, что это бессмысленный, неуместный и неблагозвучный термин, однако мои слова не произвели на Крессиду ни малейшего впечатления.
- И чем же они там занимаются?
- Насколько могу судить, они снимают с себя одежду, что в случае Крессиды может только доставлять удовольствие, и закрывают лица бледно-зелеными вуалями, что, опять-таки по отношению к Крессиде, является нелепым искажением исходного материала. Это положительно портит все впечатление.
- Забавно, но непонятно.
- К сожалению, тетя Клу не совсем одобряет Крессиду, хотя она очень нравится дяде Блоху. Он опекает ее с тех пор, как ее отец, младший офицер, был убит в оккупированной Германии, спасая жизнь дяде.
- Понятно.
- Знаете, чем вы мне нравитесь, если оставить в стороне ваш безусловный талант и особое художественное чутье? Полным отсутствием так называемого украшательства. Вы - замечательное явление целого периода в живописи. Честное слово, не будь Крессиды, я бы непременно начал ухаживать за вами.
- Что полностью лишило бы меня необходимого для художника душевного равновесия, - веско произнесла Трой.
- Вы предпочитаете не сближаться с людьми, которых рисуете?
- Это мой главный принцип.
- Я вас вполне понимаю.
- Ну и прекрасно.
Хилари дожевал булочку, смочил салфетку горячей водой, вытер пальцы и подошел к окну. Раздвинув усеянные розами шторы, он уставился в темноту.
- Идет снег. Дядю Блоха и тетю Клумбу ждет весьма романтический переезд через болота.
- Вы хотите сказать, что они приезжают сегодня?
- Ах, да, я и забыл предупредить вас. Мне же позвонил их дворецкий. Они выехали рано утром и должны появиться к ужину.
- У них изменились планы?
- Нет, это вполне ожидаемое решение. Дядя с тетей начинают готовиться к визиту дня за три до назначенного срока и просто уже не могут вынести ожидания надвигающегося отъезда. Вот они и собрались отправиться в путь пораньше. Я пойду отдыхать. А вы?