Девушка еще какое-то время понаблюдала за мной, ее глаза то расширялись, то сужались, будто выискивали на мне раны, и, не найдя ничего подозрительного, она исчезла за дверью. Я повертела в руках оставшуюся половину сигареты, бросила на пол и со злостью втоптала в бетон. Будто это возможно? Как невозможно забыть его и боль, что он мне причинил когда-то.
Я шла по коридору обратно в кабинет, словно на эшафот. Медсестры опускали головы, но я все равно чувствовала их взгляды. Не хватало кричащей толпы и прогнивших помидоров, что кидали бы в виновного. Есть ли моя вина во всем этом? Я уже сполна расплатилась за всё…
На посту медсестры хоть и волновались за меня, но старались не смотреть в мою сторону. Они были напуганы, до этого дня мое поведение ничем не было запятнано, на работе я всегда была собрана, организованна. Меня невозможно было сбить с толку. Сегодня все это рухнуло за секунду. И они не знали, что ожидать от меня. Разберемся с этим потом. Я стояла около закрытой двери, за которой меня ждал он. Вдохнула и нажала на ручку.
‒ Извините, вы напомнили мне одного человека, которого я не могу вспоминать без боли, ‒ в кабинет я все-таки зашла, чтобы отказать ему в консультации и распрощаться с ним.
‒ Сочувствую, ‒ в его голосе были слышны отголоски сожаления и поддержки.
‒ Ничего, я уже почти привыкла. Просто не ожидала явного сходства с вами. Для меня это было слишком неожиданно. Столько времени прошло, я до сих пор не привыкла. И простите меня еще раз, но… Думаю, что я ничем не могу вам помочь, ‒ с этими словами я развернулась и собралась уходить, не попрощавшись.
Меня не волновала моя выходка, то, как она будет выглядеть со стороны, как к этому отнесется главврач. Он и сам имеет право практиковать. Пусть Капрал сам займется этим пациентом.
‒ Но Павел Николаевич заверил меня в обратном, да и в столице говорят, что лучше вас в этом вопросе никого нет. Значит, все вранье?! ‒ его голос отдавал металлом, будто молотом ударяли по наковальне и выносили мне приговор.
Я остановилась у двери, но продолжала стоять к нему спиной, сил ни на что больше не было.
‒ Павел Николаевич поспешил с выводами. Я не могу оказать вам помощь, я не вправе это делать. Прощайте…
И я ушла, смогла сдержать себя, заставив не поворачиваться к нему лицом. Прошла по длинному коридору, пробежалась вниз по лестнице, выскочила на улицу прямо в рабочей одежде и подбежала к машине, едва сдерживая горькие слезы. Но меня ждало разочарование. Едва не топнула ногой от злости на саму себя, придется возвращаться обратно, за ключами, сумкой и пальто. Отмахиваясь от обеспокоенных взглядов медсестер, как от назойливых мух, дошла до кабинета. Он оказался пуст. Слава богу! Схватила свои вещи и спустилась вниз, на этот раз на лифте. На дрожащих ногах дошла до парковки. Знала, что в таком состоянии нельзя садиться за руль, но всё же завела мотор. Машина дернулась с места, унося меня из моего же ада, от которого нельзя было уехать…
Глава 7.
Антон
Очередная больница встретила меня привычным запахом лекарств и хлора. Не почувствовав привычной щекотки в носу, вздохнул облегченно. Видимо, за все время, что мы с дочерью провели в похожих стенах, мой организм привык ко всем больничным запахам. Прошелся взглядом по первому этажу. Все копошились, куда-то торопились, кого-то искали, подсовывали бумаги на подпись. На мой взгляд, больница ‒ это как муравейник, бесконечно в движении и беспрерывной работе.
Охранник на посту зацепился за меня своими любопытными глазами. Со стороны я смотрелся подозрительно: мужчина в черном пальто, без портфеля, еще и застыл недалеко от входа. Неторопливым шагом направился к пожилому мужчине.
‒ Я к Павлу Николаевичу, ‒ без лишних слов сразу перешел к делу.
‒ Как же, меня предупреждали. На лифте до четвертого этажа и направо. На двери табличка висит, ‒ узнав, что к чему, у охранника опустились напряженные плечи.
Кабинет главврача нашелся сразу. Секретарша приветливо пригласила пройти внутрь. Скорее всего, ее предупредили, кто я такой. В такие места не часто заглядывают люди моего уровня. Городок, хоть и находится недалеко от столицы, был сравнительно маленьким, всего лишь больше пятисот тысяч человек, ни в какое сравнение со столицей, где больше десяти миллионов жителей, и он рос с каждым днем.
Вспоминаю, зачем сюда пришел. Павел Николаевич еще при разговоре по телефону намекал на непростое положение дел, когда я попросил устроить для меня встречу с одним из врачей их больницы. С одним из лучших врачей, по слухам. А слухи в таких делах не врут. Главврач предупредил, что Ева Александровна Громова, оказывается, своеобразный человек, не жаловала встречу с родителями даже своих пациентов, не говоря уже о посторонних, но молва о ней ходила и по столице. Лучшего врача было не найти, если только за границей, но нам путь туда пока был заказан. Моя девочка не сможет осилить перелет. Главврача пришлось уговаривать пару дней, пообещав посильную финансовую помощь.