‒ Вы мне нравитесь. Папа сказал, что вы ему тоже. И я уже видела ваши глаза, ‒ признание девочки меня смутило, но любопытство снова взяло вверх.
‒ Где же ты могла их видеть? Ведь я не уезжала из этого города много лет. И я думаю, что взрослые сами должны решать отношения между собой, ‒ мне не хотелось продолжать разговор насчет нас с Антоном. ‒ Твой папа сказал бы тебе тоже самое.
‒ Нет, папа со мной советуется. И ваша фотография хранится у него в кабинете. Он ее прячет в ящике стола. Папа часто вытаскивает ее и смотрит на нее часами. Он думает, что никто этого не видит. Я много времени провожу в его кабинете. Пока папа работает, я ему не мешаю, сижу на диване и читаю книжки, а потом, бывает, засыпаю. Он уверен, что я сплю в это время. Вытаскивает снимок, долго держит его в руке, затем прячет обратно. И когда его не было дома, я решила посмотреть кто на этой фотографии. Я узнал вас по вашим глазам, ‒ и я встретилась с ее таким недетским взглядом.
‒ Но вы сами там совсем другая. И не скажешь, что вы и та девушка на фотографии один и тот же человек, ‒ Лесми ничего не скрывала, рассказывая сокровенную тайну отца. И не понимала совсем, что возможно этим помогала нам помириться. ‒ Мама всегда ревновала его к этой фотографии. И после этого они каждый раз ругались. Затем мама всегда уходила куда-нибудь.
Мое сердце скакало вприпрыжку от услышанных слов Лесми. Значит, он не забывал про меня все эти годы… Только почему не искал? Почему?.. Но быстро пришла в себя, видя, как глаза девочки стали мокрыми. При упоминании матери голос Лесми дрожал. Сердце сжалось от ее вида. Я положила свою руку на ее ладошки.
‒ Пойми, Лесми. Я не знала, что у твоего отца хранится моя фотография. И мне очень жаль, что твои родители ссорились из-за этого. И мне также жаль, что твоя мама уехала, оставив тебя. Когда-нибудь она обязательно одумается, поймет, какая у нее прекрасная дочь и вернется обратно. Каждый родитель любит своего ребенка, просто иногда им нужно время, чтобы понять это, − я даже не знала, как еще успокоить и поддержать ребенка. — Поверь, я никак не хотела быть предметом ссор твоих родителей. Мы не виделись с твоим отцом уже много лет, а твою мама я и вовсе не знала.
‒ Она мне никогда не читала, всегда прогоняла, когда я приходила к ней с книжкой. И всегда ругала отца за это, что он забивает мне голову всякой чепухой, вместо платьев и украшений. А мне не нравится носить платье. Я люблю читать книжки, ‒ и Лесми начала плакать.
‒ Ты чего? Не надо плакать, я буду читать тебе каждый день, пока ты будешь здесь. Если ты, конечно, этого хочешь, ‒ я пересела к ней на кровать и слегка приобняла ее. И она оказалась у меня под боком. ‒ Можем начать прямо сейчас.
Девочка вытерла слезы руками и кивнула головой. Я взяла в руки новую книгу и раскрыла ее на первой странице.
‒ Уже смеркалось, а Орфея все не было. У Фарида лихорадочно билось сердце, как всегда, когда день, уходя, оставлял его наедине с темнотой. Черт бы побрал Сырную Голову! Где его только носит? Птичий гомон в кронах деревьев уже смолк, словно придушенный подступающей темнотой, а ближние горы окрасились черным, будто солнце, садясь, опалило им макушки. Скоро весь мир станет черным, как вороново крыло, даже трава под босыми ногами Фарида, и тогда духи поднимут свой шепот…¹
Когда я только начинала читать, Лесми прижималась ко мне, что неожиданно и слишком непривычно было лично для меня. Она мне чужая, я не должна к ней привыкать. Скоро в моей жизни должны появиться два маленьких человека, я должна думать о них. Завтра должен решиться вопрос об их усыновлении. И мне стоило сегодня ночевать дома, чтобы отдохнуть перед завтрашней встречей.
Я не успела заметить того, когда Лесми уснула, но чтение убаюкало и меня. Вздрогнула от стука упавшей книги и первые пару секунд не понимала, где я и что здесь делала. Аккуратно освободилась от объятий Лесми и встала с кровати. Книгу подобрала с пола и положила обратно на тумбочку. Посмотрела на часы, прошло чуть больше часа. Антон уже должен был закончить свои дела. Пока его дочь спит, решала сходить и выпить кофе. Но не успела дойти до двери, как она открылась и в палату к Лесми молодой человек в костюме затолкал коляску, где сидел пожилой человек.
‒ Ты?! ‒ услышала я злой рык в свой адрес.
Не понимая, чем успела насолить незнакомому человеку в инвалидной коляске, ошарашено взирала на него.
‒ Извините, мы с вами знакомы? ‒ как можно вежливо спросила у него, стараясь вспомнить, где мы могли пересечься.
‒ В прошлый раз я мало тебе заплатил, чтобы ты навсегда исчезла из жизни моего сына?! Не хватило?! ‒ его слова болью отразились во мне.