Переломным моментом в ее жизни стал весенний бал, где дамы и господа впервые за долгое время сняли свои траурные одежды. Не получая никакого удовольствия от вечера, Мулоус порывалась покинуть веселье, когда ее остановил незнакомец. Он шагнул навстречу инфанте, галантно поклонился, вручил ей черный сверток и безмолвно растворился в толпе. Вернувшись в свои покои, она с замиранием сердца сорвала упаковку, внутри которой скрывался ценнейший дар – рукопись под названием: «Вершины мистического учения», и с головой погрузилась в загадочный мир, наполненный странной силой, прекрасно сочетающейся с разнонаправленными энергиями магического мира.
Рукопись оправдала самые дерзкие ожидания Мулоус. Она поняла причину своих неудач – невозможно наполнить то, что уже полно. Очень скоро она уже умела очищать материал от чужеродной энергии, наполнять его чистейшим эфиром и накладывать узконаправленные заговоры. Однако созданный ей артефакт все равно отказывался переносить испуганную служанку даже в соседнюю комнату.
В дальнейшем Мулоус получила еще несколько рукописей, и каждая из них хранила в себе недоступные обычным магам знания. Однако не только это стало доказательством истинных чувств темного. Вскоре она любовалась подвеской с камнем кроваво-красного цвета, который ограждал ее от каких бы то ни было проявлений черной магии. Однако то, что сделала Мулоус, меня удивило. Вместо того чтобы опустить подвеску на шею, она расковыряла каст, вынула камень, а после избавилась от золотой цепи, словно та ничего не стоила:
***
«Сжимая в руке кроваво-красный камень, я смотрю на эти белые листы. Я знаю, какие бы мысли я вам не доверила, вы сохраните их, все до последней буквы. Однако сейчас я нахожусь во власти эмоций, и я не знаю, как быть. С одной стороны, мне сложно отказать себе в удовольствии увидеть того, по ком тоскует мое сердце, с другой, если что-то пойдет не так, я не хочу, чтобы моя семья страдала.
Не думала, что захочется рассказывать про свой первый «прыжок». К сожалению, память не позволяет мне детально вспомнить все обстоятельства, при которых мы с отцом оказались в темном лесу. Помню только, что наша лошадь повредила ногу, и нам пришлось оставить ее. Отец, склонившись надо мной, успокаивал, что бояться мне нечего, и что очень скоро мы отправимся домой, нужно лишь подождать, пока он поможет Заре (так звали нашу серую в яблоках). Он коснулся губами моего лба и пошел помочь кобыле, которая в попытках подняться, причиняла себе невыносимую боль. Оказавшись одна посреди черного леса, полного враждебных звуков, ощутив чужую обжигающую боль в груди, я в испуге сжала маленький камень, который подобрала на безлюдной дороге, когда мы останавливались на привал. Вдруг пространство омыло волной яркого света. Этот свет зажег землю, расцветив стволы и ветви деревьев, каждый листочек, каждую травинку. Свет был ослепительно ярким, и я зажмурилась. А когда открыла глаза, то поняла, что лежу на том самом месте, где подобрала камень. Мне стало легче, но всего на мгновение. Голова пошла кругом, из носа хлынула кровь, и я потеряла сознание. Тогда я была слишком мала, чтобы понять, что между камнем и местом где я его нашла существует связь.
Сейчас я это понимаю, и переместиться в пространстве для меня не составляет труда…
В тот день Мулоус снова решилась на «прыжок». Когда это произошло, она поняла, что для правильной работы ее амулета необходим ориентир. И не важно какой формы и цвета он будет, ведь даже самый неказистый камень в ее руках будет работать.
Дело стало за малым – найти Шампуса. К счастью, на отрезанном от материка острове о черном маге знали абсолютно все.
Никак не ожидая увидеть возлюбленную, Шампус смотрел на Мулоус так, словно она была призрачным видением. Чувствуя острую потребность заполнить тишину Мулоус делилась последними новостями высшего света. Она рассказывала о многочисленной делегации, прибывшей из себрийской империи, и о торжественной церемонии передачи военных кораблей, построенных лариусскими умельцами. Ее рассказов хватило на целую ночь, а поутру она ушла, растаяв как дым.