Должно быть непросто прислуживать «иной»?! Впрочем, долго это не продлится.
Завтрак уже ждал меня на диванном столике, а я недвижимо стояла у окна, вглядываясь в пейзаж. Всегда одинаковый не зависимо от времен года, наполовину темный и наполовину светлый, он под дождями и солнцем каждый раз был непредсказуемо прекрасным: обнаженную без единого островка зелени каменную плоть, застывшую в траурном облачении, венчала светлая корона вечного неба. Но тут я вдруг вспомнила несчетное количество тел, упокоенных в мрачной и жутко холодной пещере, и картина вмиг утратила свое великолепие.
Тонкие пальцы сжались в кулак.
– Что тебя беспокоит? – спросила Велория.
Камеристка сидела на моей постели, расслабленно покачивая ногой. Она не могла знать о подслушанном мной разговоре. Не догадывалась она и о мыслях, которые роились в моей голове.
Пришлось сделать над собой усилие, и с рисованной улыбкой, бросить на нее растерянный взгляд:
– Какой сегодня день? Я потеряла счет времени…
– Второй день первого весеннего месяца.
Я кивнула, больше ничего не сказав.
В этот момент я поняла, что очень устала. Устала от бесконечных угнетающих мыслей, от бессильного, обезображенного болезнью тела, от пустого и разрушительного чувства надежды. Я столько сил потратила на борьбу со смертью, а что имею в итоге? … Мама часто говорила мне, что я обладаю уникальным и неповторимым даром. Что я не такая как все. Но что в этом хорошего? Какую бы я не выбрала дорогу, каким бы путем не пошла, все сводится к одному: помост с немногочисленными зрителями, облаченными в белые тоги, костер, с играющим до небес пламенем и сожженное до неузнаваемости тело. Мое тело.
«Чертов Совет! Чертовы ублюдки в белых одеждах. Да пропади они все пропадом! – в сердцах воскликнула я. Взгляд упал на серо-аметистовый эфес меча, и я со странной отчужденностью подумала: – Ну нет, я не доставлю им такой радости. Они не получат меня».
– С отъезда Ликерии ты ни разу не обнажила его, – проследив за моим взглядом, сказала Велория. – Я унесу его.
«Конечно. Мне он ни к чему», – подумала я, но тут мне в голову пришла догадка. Неужто Велория боится, что я окроплю лезвие «Лунного цветка» своей кровью? … Но это же глупо! Меч может забрать мою жизнь, но не душу, и ничего не помешает монарху вновь пригласить некроманта. Для меня этот меч – бесполезный кусок железа.
«Но за идею спасибо!» – подумала я, озвучивая твердое «нет».
– Нет? – не сдержала удивления Велория.
– Это не просто меч. Это уникальное оружие отличное от остальных железных братьев, которое преподнес Ликерии ваш кузнец.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Считаю правильным вернуть меч хозяину.
– Ты выбрала не самое удачное место для оздоровительного променада, – заметила камеристка, слегка нахмурив брови.
– Ты права. На это мне не хватит сил, даже с твоей любезной помощью, – поникшим голосом сказала я, вспоминая длинную местами круто изгибающуюся лестницу со стертыми ступенями, ведущими к самому берегу реки, – поэтому я вынуждена просить тебя исполнить мою просьбу.
Ощутив на себе задумчивый взгляд Велории, я ласково прошлась пальцами по утяжеленным серебром ножнам.
– Он должен хранится у своего создателя, и ни у кого другого. Отнеси меч кузнецу, а я тем временем с удовольствием съем свой завтрак.
Стоило Велории удалиться, как я сразу про нее позабыла. Набрав полную салфетку медовых шариков, я в компании Мели спустилась в конюшню, где меня дожидались гордые представители салтедской верховой. Лошади изящно выгибали шеи, слизывая с моих ладоней лакомство. Я рисовала улыбку и протягивала им медовые шарики, пока они не закончились. Пришлось просить Мели сбегать за сахаром.
– Мели, – ласково обратилась я, – я давно не получала такого удовольствия. Пожалуйста, не заставляй меня тащиться на кухню самой. Это будет настоящим испытанием для моего тела.
Как бы быстро Мели не бегала, а этого времени хватит, чтобы забрать из пустующего стойла клинок и закончить свою жизнь.
– Спасибо тебе, Мели. Ты милая и добрая девушка.
Мели широко улыбнулась, отчего на ее щеках появились соблазнительные ямочки, и убежала. Я убрала с лица улыбку и толкнула металлическую решетку пустующего стойла.