Картер поспешно ушел подальше от динозавра, а фонарь зажег только тогда, когда был на безопасном расстоянии. Он прижал к себе фонарь и не смог удержаться: оглянулся через плечо и увидел красные глаза и длинные острые зубы. Он жутко промерз и изнемог от долгого пребывания в темноте, вблизи от беспощадных челюстей.
Картер не без труда заставил себя не броситься наутек, но путь до лестницы показался ему вечностью. Однако только его рука легла на перила, как послышался басовый рык прямо у него над ухом:
- И помни: я всегда и повсюду.
Потом ему было стыдно, но он опрометью кинулся вниз по ступенькам, как ребенок, а за его спиной звучал, затихая, громоподобный хохот.
ЗАБЫТЫЕ ВЕЩИ
Енох ушел по долгу службы, и пришлось целый день ждать его возвращения. Вернулся Часовщик тогда, когда Картер, Сара, Чант и Хоуп вместе ужинали. Картер отменял это равенство прислуги только ради спокойствия гостей. Тогда Хоуп наряжался в ливрею дворецкого и сиял, словно мальчишка на маскараде, а Хоуп с Чантом ели вместе со слугами. Войдя, Енох не насвистывал, как это у него было заведено, он даже не улыбался. Опустившись на стул, он горько вздохнул.
- Неужто я так стар, что стал терять память? - вопросил он. - Неужто я способен заблудиться в Доме, куда Господь Бог привел меня до того, как Вавилон стал империей? Быть может, дело в моих новых ботинках? Быть может, это они нашептали мне: "Енох, ты слишком долго ходишь одной и той же дорогой, давай мы покажем тебе другую"? Не надо было мне выбрасывать старые. Два часа я нынче ночью бродил по Дому и два часа не мог найти дорогу.
- Ты заблудился? - изумилась Сара.
Енох сокрушенно подпер щеку ладонью и уставился на тарелку с жареной гусятиной, которую перед ним поставил помощник дворецкого. Его карие глаза были широко открыты, и в свете газовых ламп казались сделанными из тонкого стекла.
- Проснувшись утром, я знал, кто я такой. Я сказал себе: "Енох, это снова ты. Ты проснулся. Ты не похож на других стариков, которые все на свете забывают". Каждый день одно и то же. А что я скажу себе завтра? "Енох? Кто это такой?"
- Сегодня ты возвращался от Башен, - сказал Хоуп. - Как же ты заблудился?
- Я шел от Четырехциферблатной Башни к Длинной Лестнице. На пути там семь маленьких комнатушек и семь поворотов. Правый, левый, левый, правый, правый, левый, правый. Когда я добрался до третьего поворота - налево, поворота не оказалось. Я подумал, что небось задумался и спутал дорогу. Я стоял в прямом коридоре, которого прежде никогда не видел. Там через каждые десять шагов висели светильники, и под каждым стоял стол. Все столы были совершенно одинаковые до мельчайшей черточки на древесине, и на каждом из них в вазе стояла роза. Розы тоже были одинаковые - до последнего лепестка. Я вынул одну из вазы и сравнил с остальными. В Эвенмере творится много странного, слишком много, чтобы за всем уследил один человек, проживи он хоть вдвое дольше меня, вот я и не стал слишком сильно удивляться. Миновав двенадцать столов с двенадцатью розами под двенадцатью светильниками, я решил, что с меня хватит, и вернулся обратно. Но сколько раз я ни возвращался к знакомым комнатам, уходя оттуда, я никак не мог найти нужного поворота. В конце концов я пошел другим путем и добрался до Длинной Лестницы, но скорее не потому, что сам нашел дорогу, а потому, что мне повезло. Быть может, мне стоит спать подольше? Или я был пьян? Какое мне может быть оправдание?
Он в отчаянии воздел руки и пожал плечами.
Все молчали. Наконец Чант негромко проговорил:
- "Прежний порядок сменился, новому место он дал".
- Я тоже так подумал, - отозвался Хоуп. - Ты сказал, что повороты перепутались. Ты мог ошибиться раз, но не несколько раз подряд. Снижения умственных способностей я у тебя не замечал. Два дня назад ты меня легко обыграл в шахматы.
Енох, не отводя глаз от нетронутого ужина, приподнял брови.
- Игра стала лучше с тех пор, как к фигурам добавились ладьи.
- Я тоже не вижу в тебе никаких перемен, - заметила Сара. - И я не верю в то, что любовь ослепляет нас. Ты такой же мудрый, как всегда.
- Ручей у Аллеи Фонарщика, - коротко произнес Чант.
- Вот-вот, - кивнул Картер. - Хотя при мысли о нем у меня мороз по коже. Ручей стал идеально симметричным, как будто он искусственный. А ты говоришь, что в коридоре все предметы были одинаковые?
- Вплоть до отметин на полу.
- Следовательно, о старческом маразме речи быть не может, - заключил Хоуп. - Дом изменяется, становится более упорядоченным.
- Получается, что анархисты, поборники Хаоса, пытаются одолеть Эвенмер путем насаждения однообразия? Это ведь все равно, как если бы мыши расставляли по дому мышеловки, вам не кажется? - проговорила Сара. - Но видимо, "анархисты" - только название, и оно не должно обманывать нас.
- Верно, - подтвердил Картер. - Они хотят нашпиговать Дом собственными доктринами, а следовательно - и все мироздание. И если ради этого они могут воспользоваться Хаосом и Порядком, они так и сделают. Мы обязаны раскусить их замыслы.
- Но как? - спросил Енох.
- С твоей помощью, дружище. Я побывал у динозавра, и он сказал мне, что ты должен заглянуть в Книгу Забытых Вещей.
- Я? Но ведь эта книга предназначена для Хозяина.
Да, но мой отец показывал ее мне, когда я был совсем маленьким, задолго до того, как я стал Хозяином. Тебе ничто не грозит.
- Итак, - нахмурился Енох, - быть может, завтра я вспомню, кто я такой.
- В этом, - сказал Картер, - у меня нет никаких сомнений.
На следующее утро необычайно сосредоточенный и задумчивый Енох отправился вместе с Картером в библиотеку. Войдя в высокие двери, они миновали читальную зону, прошли под доломитовыми колоннами и вошли в небольшой кабинет без окон, с высоким потолком и полом, устланным ковром с золотыми лилиями на темно-синем фоне. В медном канделябре горели семь огней - о том, чтобы они горели всегда, заботился Чант. В красно-сине-золотом витражном световом окне был изображен человек, получающий книгу из рук ангела, прекрасного и сурового, с длинными золотистыми волосами до плеч, в белом хитоне с золотым поясом, а на поясе - великолепный меч. С детских лет Картер смотрел на ангела со священным трепетом, и чувство это с годами не ушло.
В кабинете стоял подковообразный письменный стол, обтянутый кожей, прибитой по краю медными гвоздиками, а возле него - обтянутый такой же кожей стул. Стены были забраны панелями красного дерева, у двери располагался камин, а на стене за столом стоял небольшой книжный шкафчик с синими стеклами в дверцах. Отперев шкафчик небольшим ключом, взятым из ящика стола, Картер снял с полки тяжелую книгу в кожаном переплете с золотым обрезом. Не открывая ее, он положил книгу на стол и попросил Еноха сесть на стул.