За дверью четверо мужчин стояли, охраняя тяжелый комод старый и потускневший.
- Это гнолинг, - пояснил Дункан.
Картер отступил и положил руку на рукоять своего меча. Даскин и Грегори потянулись за пистолями.
- Бояться нечего, - успокоил их Дункан. - Он мертв.
- Невероятно! - воскликнул Даскин. - Умирая, гнолинги преображаются в зверей!
- А вы уверены, что это гнолинг? - спросил Спрайдель.
- Да, - ответил Дункан. - В обличье мебели шкура гнолингов сохраняет следы их животного происхождения. Посмотрите на ножки комода. Видите?
Картер подошел поближе. Действительно - ножки комода были суставчатыми, как лапки насекомого.
- Понятно, почему они так напуганы, - заключил Инклинг.
- А я не понимаю, - признался Нунт.
- А я догадываюсь, - сказал Картер. - Анархисты предали своих приспешников. Краеугольный Камень упорядочивает Дом, и мебель остается мебелью. Нечего дивиться тому, что гнолинги в таком ужасе - ведь им грозит полное исчезновение. Нынешняя атака гнолингов не спровоцирована анархистами, хотя некогда они наверняка наделили гнолингов способностью принимать обличье людей и вооружили их винтовками.
Тогда становится понятно, почему у них нет никакой военной выучки и почему они столь неуклюже пытались проникнуть в наши ряды, - задумчиво проговорила герцогиня.
- Сомневаюсь, что в ближайшее время гнолинги будут представлять для нас угрозу, - сделал вывод Картер. - Бунт подавлен, и теперь мало кто из них станет прислуживать анархистам. Но нам надо держаться начеку, поскольку способность преображаться в людей у гнолингов сохраняется.
Закончив переговоры, Картер, Даскин и Грегори в сопровождении десятка подчиненных сержанта Седжера тронулись в обратный путь. Даскин был необычайно задумчив.
Ты здоров? - спросил у него Картер, когда они шагали по Длинному Коридору.
- Вполне, вот только злюсь на анархистов, на их тупоумие, их происки и умыслы. Ведь они, по идее, образованные люди.
- Большинство, - подтвердил Картер. - Один из них, которого мне удалось захватить в плен в Иннмэн-Пике и который вскоре погиб, утверждал, что он - профессор истории.
- Ну, значит, он ничему не научился в процессе своих исследований. И как только они могут думать, что разрушение Дома - высокая, прогрессивная цель?
- Это идеализм, замешенный на зле, - вздохнул Картер. - Он ведет к фашизму - или к анархии.
- Грегори спас мне жизнь в Миддлкорте, - сказал Даскин.
- Знаю. Я видел. Я в огромном долгу перед ним. Еще никогда я не был так близок к гибели. Не скажется ли это на мне?
Картер рассмеялся.
- Если ты боишься стать трусом, этого можешь не опасаться Это тебе не грозит.
- Нет, я не об этом. Просто... Во время наших общих странствий, когда мы с тобой бывали вдвоем, мне и в голову не приходило, что я могу умереть... умереть взаправду. А вчера я впервые увидел смерть так близко. Придет такой день... и сомкнутся клыки, или пуля угодит в сердце, или меч сразит меня. Знаешь, это повод для раздумий.
- Что верно, то верно, - сказал Картер.
СТРАНСТВИЯ
Вернувшись во Внутренние Покои, Картер целый день посвятил совещанию с мистером Хоупом, во время которого обсуждались планы будущих странствий. Еще два дня прошло в ожидании знаменитых архитекторов. Когда портье объявил об их прибытии, Хозяин и его дворецкий сидели в гостиной, пили горячий чай, беседовали о делах и поглядывали на снег за окнами, занавешенными золотистыми портьерами из дамасского шелка.
Гости вошли в шляпах, пальто и перчатках, зябко поеживаясь от холода, сопровождавшего их во время путешествия по Длинному Коридору. Оба были немолоды. Один - высокий и худой, второй - маленький и полный.
- Филлип Крейн, - представился коротышка, - а это Говард Макмертри, мой старший партнер. Архитекторы к вашим услугам, сэр. Все верно, мистер Макмертри?
- Можно и так сказать, - отозвался его спутник. - Но вернее архитекторы на пенсии, пытающиеся составить каталог всей архитектуры Высокого Дома. Вряд ли нам когда-либо удастся завершить этот труд.
- А я думаю - удастся, - возразил Крейн. - Ведь должна получиться книга, не так ли, мистер Макмертри?
- Научная книга, в которой будет рассказано обо всех чудесах Эвенмера. Но мы давно не работаем, мы на пенсии, и вам это отлично известно.
- Вы все время так говорите, мистер Макмертри. Но мы рады, что мы... на пенсии то есть. И работаем мы с вами вместе...
- Сорок два года, - закончил за него Макмертри. - В одной фирме, основанной нашими отцами. Старое доброе заведение...
- "Макмертри и Крейн", - продолжил Крейн. - Мы сохранили название. Сорок два чудесных года.
- Некоторые из них были не так уж чудесны, - проворчал Макмертри.
- Это как посмотреть, - возразил Крейн.
- Только так и можно смотреть. А вы - пессимист, мистер Макмертри.
- А вы - идеалист, мистер Крейн. Но мы оба, лорд Андерсон, как мы уже сказали, к вашим услугам.
Лысину Макмертри обрамлял венчик седых волос, их пряди свисали до бровей. У него были удивительно тонкие пальцы и открытые, честные голубые глаза. Седины Крейна образовывали пышную гриву. Нос у него был картошкой, глаза - карие, озорные, окруженные сеточкой морщинок, образовавшихся от привычки часто смеяться.
Картер и Хоуп пожали гостям руки, усадили поближе к огню, налили горячего чая. Как только архитекторы согрелись, Хоуп задал им вопрос о Краеугольном Камне.
- А-а-а... - понимающе протянул Крейн. - Краеугольный Камень! Да, мы многое знаем о нем. Можно сказать, мы эксперты по Краеугольному Камню.
- Кое-что мы о нем знаем, - поправил коллегу Макмертри. - большей частью - легенды.
- А я бы сказал: мы о нем знаем больше кого бы то ни было, - возразил Крейн. - Мы им интересовались. Табличка с клинописным текстом, некогда обнаруженная в нише, устроенной в основании вертикальной каменной плиты в южном Лофте, а теперь хранящаяся в Эйлириумском университете, содержит его описание. Согласно этому описанию, он представляет собой блок весом примерно в семь стоунов, двадцать восемь на двадцать восемь дюймов, с многочисленными надписями и знаками. Для того чтобы информировать вас более подробно, я должен свериться с моими записями.