- Здесь находились древнее Колесо и монументы Муммут Кетровиана, печально проговорил Крейн. - Одно из семи чудес Высокого Дома, выстроенное в незапамятные времена.
- Это возмутительно! - воскликнул Макмертри.
- Тут действительно все переменилось, - согласился Крейн. - Но хотя теперь это уже далеко не колесо, все-таки есть в нем что-то привлекательное, что скажете, мистер Макмертри?
- Не сказал бы, мистер Крейн. Это кощунство! Даже вы должны это видеть. Мрамор здесь был разноцветный, редкостнейший. А теперь, вы только посмотрите - он весь черный, мрачный, не колесо, а мавзолей какой-то.
- Кощунство это или нет, через пропасть все равно перебраться надо, заметил Картер. - Мостик узкий, на вид пугающий, но на самом деле не слишком опасный. Людей в зале сейчас - по пальцам сосчитать, время позднее, так что вряд ли кто-то станет смотреть вверх. А нам нужно перейти как можно быстрее, дабы не рисковать. Пойдем друг за другом, по одному.
- Я пойду первым, сэр, - вызвался Нункасл. - Обожаю высоту.
- Отлично, лейтенант.
Картер и сам не слишком боялся высоты, но энтузиазма Нункасла не разделял. За лейтенантом последовали гвардейцы. Преодолев мостик, они попали на узкий уступ, а с него - в отверстие, высеченное в одной из граней огромных каменных рам, откуда путь вел к ее середине. Следующим на мостик ступил Картер и тут же пожалел о том, что посмотрел вниз. Полоса шириной в четыре фута, будь она всего в четырех футах от земли, казалась бы широкой дорогой, а вот на высоте в семьсот ярдов - это узенькая ленточка, раскачивающаяся от каждого движения воздуха, висящая над разверстой пропастью и ожидающая того, кто оступится. Картер лишь на краткий миг устремил взгляд вниз: под ним лежал громадный полутемный зал - большая часть ламп была погашена.
Как бы то ни было, вскоре все благополучно добрались до центральной колонны. Здесь, в пустотелом ядре бывшего колеса ярко пылали горелки, обдавая лица жаром. В отблесках пламени плясали тени, и танец их был настолько безумен, что людям внезапно сделалось страшно - как бы их тени не упали вниз и не утянули за собой владельцев. Картер и его спутники прошли близко от огня по уступу, ведущему вокруг колонны, и ощутили невероятное облегчение, оказавшись по другую сторону. Теперь их тени выплясывали впереди - карикатурные куклы с длиннющими руками и вытянутыми головами.
Уступ обрывался резко, но никто, на счастье, не вскрикнул. Ниже, довольно близко, на одной из каменных перекладин под фонарем стояли двое незнакомцев. Картера при взгляде на них пронзила дрожь: очертания фигур были странными, угловатыми. Он поспешил вперед.
Вскоре отряду пришлось снова пробираться по узкому и низкому туннелю. Оттуда по лестнице спустились в коридор. Картер первым одолел лестничный пролет и провел спутников по еще одному переходу на галерею. Из комнаты, расположенной внизу, доносился странный гул. Некоторое время люди, умолкнув, прислушивались к этому звуку, а затем Нункасл, радуясь тому, что есть возможность пройти незамеченными, повел отряд вдоль стены под прикрытием балюстрады. Галерея оказалась длинная. Стена, вдоль которой она тянулась, была увешана картинами Опперпебба, великого живописца из Уза. Увы, сейчас картины изменились до неузнаваемости - на них красовались бесцветные геометрические фигуры. Гул, доносившийся снизу, приобрел некое подобие мелодичности, в нем стали различимы поющие голоса. Ближе к концу галереи Картер уже не сомневался в том, что голоса ему не мерещатся.
Он замер, охваченный страхом. По его знаку весь отряд ушел с галереи, а сам он крадучись подобрался к балюстраде и осторожно выглянул вниз.
Там стояли шестеро людей. Вернее, Картер понял, что когда-то эти существа были людьми. Как и птицы в Верхнем Гейбле, люди жутко переменились. Головы их стали по форме подобны прямоугольным параллелепипедам, все черты лица, начиная с носа, расположились под углом в сорок пять градусов. Грудная клетка также стала похожа на коробку, только потоньше, предплечья и бедра превратились в удлиненные ровные столбики. Кисти рук обратились в воробьиные лапки, пальцы были изогнуты под жуткими углами. Мутанты двигались очень быстро, с пугающей скоростью, подобно деталям сломанных ходиков. Голоса их звучали занудно, дребезжаще, и разобрать слова было крайне трудно, но все же в конце концов до Картера дошел смысл того, о чем говорили двое из них.
- Я пойду в Шинтогвин, - говорил первый - размеренно, ритмично, монотонно.
- Я еще побуду здесь, - вторил ему другой.
Затем они замирали и молча тупо смотрели друг на друга.
- Я пойду в Шинтогвин, - повторял первый.
- Я еще побуду здесь, - повторял другой.
И снова оба застывали и пялились друг на дружку.
- Я пойду в Шинтогвин.
Картер бесшумно отполз от края галереи, поднялся и вышел в дверь. От охватившего его ужаса он какое-то время не мог дышать. Теперь он понял, почему власти Муммут Кетровиана решили закрыть границы. Догнав отряд, Картер поспешно повел людей дальше. Он ничего не сказал своим спутникам, зная твердо: в Муммут Кетровиане задерживаться ни в коем случае нельзя.
Добравшись до следующего коридора, Картер подошел к картине с изображением треугольников и кругов, отодвинул ее в сторону и повел своих спутников по очередному потайному ходу. Как только картина встала на место, Картер услышал за стеной шорох. Выглянув через потайной глазок, он увидел, как по коридору мерным, каким-то деревянным шагом марширует муммутский солдат в кубическом шлеме, тупо глядя прямо перед собой. В этом создании не осталось ровным счетом ничего человеческого. Картер побледнел, отвернулся от глазка и повел отряд потайным ходом, подальше от центральных помещений Муммут Кетровиана.
Три дня они шли по этой стране, то поднимаясь, то спускаясь по лестницам, то пробираясь извилистыми переходами, то торопливо перебегая до зари через открытые коридоры. Крайне редко удавалось раздобыть дров для очага, и потому путники почти все время мерзли. Изредка через потайные глазки в стенах Хозяину и его спутникам удавалось увидеть обитателей Муммут Кетровиана, и все они без исключения подверглись жутким изменениям, да и сами переходы, по которым шел отряд, почти не соответствовали прежним, и поэтому Картеру то и дело приходилось сосредоточиваться и мысленно сверять маршрут с нынешней, измененной планировкой Дома. Но даже при этом путь, избранный им с утра, мог к полудню привести в тупик. Настал момент, когда отряд оказался в коридоре настолько узком, что продвигаться по нему можно было только боком.