Лизбет шла по комнате, и шлепанье ее босых ступней по мраморному полу отлетало от стен многократным негромким эхом, похожим на трепетание ангельских крыльев. Она шла и рассеянно произносила заученные наизусть строки:
- "Он считает меня зверушкой для забав. Не могла бы ты объяснить ему, что на самом деле все очень серьезно? Нели, если будет слишком поздно и если я успею узнать, каковы его чувства ко мне, мне придется сделать выбор: либо немедленно умереть - но этим я ему ничего не докажу, если только у него нет сердца, - либо, выздоровев, навсегда покинуть эту страну".
Она вышла в коридор, который, теперь уже и сама не помнила почему, называла Каменной Аллеей.
Поравнявшись с решеткой в полу, Лизбет вдруг отпрянула и прижалась спиной к стене. Она увидела в подземелье человека! Лизбет вытянула шею, осторожно заглянула вниз и разглядела мужчину, который сидел на полу у стены под газовым рожком. Лица его видно не было. Похоже, он спал. Сначала Лизбет решила, что это анархист, но одежда на незнакомце была не серая, как у всех анархистов.
Вот ведь какое невероятное чудо! Чужой человек проник в дом! Лизбет стояла, затаив дыхание. Кровь стучала у нее в висках. Неужели кто-то отважился преодолеть черную равнину? Кто же это - паломник, бродяга, изгой, а может быть, гонец? Лизбет набралась смелости и снова посмотрела на спящего. Волосы у него были не золотистыми, как у Даскина, и не седыми, как у отца. Они были черными, цвета воронова крыла. Плащ, пятнистый, как шкура леопарда... При виде этого плаща в памяти Лизбет всколыхнулись смутные воспоминания - счастливые и пугающие одновременно, но ничего конкретного.
Девушка крадучись обошла решетку, не сводя глаз с незнакомца и страстно мечтая увидеть его лицо. Наконец она, скрестив ноги, уселась на пол, решив наблюдать за человеком и дождаться, когда тот проснется. Прошло пять минут, десять, и Лизбет овладело нетерпение. Она привыкла скорее добиваться того, чего ей хотелось. Пошарив рукой по полу, она нащупала маленький камешек и осторожно бросила его вниз сквозь прутья решетки. Камешек ударился о плечо спящего, но тот не пошевелился. Лизбет поискала и нашла другой камешек, побольше, размером с ее мизинец. На этот раз Лизбет повезло: камешек угодил незнакомцу в макушку. Он вздрогнул, повел головой из стороны в сторону, а потом поднял голову.
Лизбет вскрикнула - не сумела сдержаться. Перед ней было лицо ее заклятого врага, чудовища из страшных снов, человека, который предал се, Картера Андерсона. Она вскочила на ноги и побежала прочь, ослепнув от страха. Ей казалось, что в любое мгновение Картер настигнет ее и схватит. Она мчалась по комнатам и коридорам, мимо растресканных стен и бесформенных статуй. Ее босые ступни громко шлепали по доскам и камням. Наконец Лизбет выбежала в свой сад, надеясь там обрести спасение. Она заползла под сплетение колючих стеблей и затаилась. Разумные мысли в голову не приходили, слишком сильно она была напугана.
Пролежав в своем убежище неподвижно целый час, Лизбет отважилась пошевелиться и приподняться, но прошел еще час, прежде чем она начала ясно мыслить. Тогда она стала гадать: сумеет ли ее враг найти дорогу к лестнице. Лизбет считала, что Картер - отъявленный злодей и обладает множеством изощренных способностей, но почему-то она начинала верить, что он может и не добраться до нее. Ей даже не приходил в голову вопрос, зачем сюда явился Картер, - ведь точно так же, на ее взгляд, можно было спросить, почему начинается гроза или дует ветер. Для нее Картер был злой силой, стихией, подобной той, что обращает легкий летний ветерок в страшный ураган. Он был ее другом, и он жестоко предал ее.
Лизбет выбралась из-под колючек. Газовые светильники на заборе тускло освещали тропинку, ведущую из сада к дому. Лизбет пошла к двери, не обращая внимания на уколы и порезы, полученные во время лихорадочного бегства. Ей и прежде случалось раниться о шипы терний.
Ожидая, что в каждое мгновение она может лицом к лицу столкнуться с Картером, как это часто случалось во сне, Лизбет направилась к решетке в полу окольными путями. Когда же наконец она добралась до решетки и осторожно заглянула вниз, она увидела, что ее враг стоит и изучает нацарапанный на клочке бумаги карандашом план подземелья.
"Да он заблудился! - удивленно подумала Лизбет. - Он не может найти выход!"
Восторг, радость волной захлестнули девушку. Ей хотелось кричать от счастья. Это чудовище угодило в западню! Лизбет опустилась на колени у решетки и стала незаметно следить за Картером.
С превеликим разочарованием она поняла, что Картер вовсе не напуган. Он спокойно рассмотрел план и скрылся в темноте.
Лизбет пришла в ужас. Ведь он направился по коридору, который мог вывести его к лестнице! Мысли девушки бешено метались. Найти верный путь очень трудно, но если он сумеет, тогда...
Лизбет вскочила и бросилась бегом из коридора, промчалась через несколько комнат, затем, пробежав по переходу, попала в узкий зал, откуда уводил вниз один-единственный лестничный пролет. Лизбет сбежала по ступеням вниз. Лестница обрывалась возле тонкой двери, скользящей на роликах. Лизбет принялась в отчаянии искать хоть какую-нибудь палку, чтобы заклинить дверь, но ничего подходящего не нашла. Тогда она взбежала вверх по лестнице и в дальнем конце комнаты обнаружила прислоненные к стене доски. Схватив две или три в охапку, Лизбет осторожно спустилась вниз, до смерти боясь столкнуться с Картером. Лестница была пуста, дверь затворена.
Лизбет, стараясь изо всех сил, заслонила дверь досками и отступила, чтобы оценить свою работу. Конечно, узнай Картер об этой двери, ему ничего не стоило приналечь на нее плечом и вышибить, но в темноте он мог принять ее за стенную панель. Лизбет бесшумно, то и дело оглядываясь, поднялась по лестнице и вернулась к своему наблюдательному пункту.
Она на цыпочках подошла к решетке и, усевшись на корточки, стала ждать. Прошло больше часа. Лизбет не выдержала и сбегала к лестнице, чтобы послушать, не обнаружил ли Картер дверь. Ничего не услышав, она вернулась к решетке. Она не могла сосчитать, сколько раз бегала туда и обратно, но вот наконец Картер появился возле газового рожка. Лоб его был покрыт каплями пота. Он прижался спиной к стене и без сил опустился на пол. Вид у него был изможденный и несчастный.