- Как глупо. А я думала, что это я забыла, какого ты роста. Ведь ты носил меня на руках. Теперь у тебя это вряд ли получится. Я почти с тебя ростом.
Даскин улыбнулся. Лизбет была такой хрупкой, такой тоненькой.
- Не сомневайся, получится. Ты не тяжелее перышка.
- Сможешь, правда? - спросила Лизбет, глаза ее радостно сверкнули. - И покружить сможешь, как тогда?
- Ну... наверное. Но у нас мало времени.
- Ты не хочешь?
Лизбет помрачнела и отвернулась. Даскин не мог допустить и мысли о том, чтобы она опять разрыдалась.
- Нет-нет, что ты! Конечно, хочу. Но только недолго, ладно?
Лизбет повернулась, улыбнулась и застенчиво шагнула к Даскину. Он легко поднял ее. Она весила не более девяноста фунтов. Даскин медленно, бережно закружил ее, и Лизбет вдруг начала смеяться - невинно, совсем по-детски, и лицо у нее стало совсем детское. Наверняка эти стены никогда не слышали такого счастливого смеха. Оставалось только надеяться на то, что его не услышат и анархисты.
Лизбет подняла руки, потрогала волосы Даскина, прижала к прядям своих спутанных волос и опустила голову на его плечо, посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
- Я люблю тебя, Даскин.
От неожиданности Даскин остановился и поставил Лизбет на пол.
- Нам нужно идти. Анархисты ищут нас.
- Я сказала что-то не то?
- Нет-нет, вовсе нет. Просто нам... грозит опасность. Тебе она грозит, потому что ты со мной. Нам нужно торопиться.
Вид у Лизбет был озадаченный. Но вот ее лицо снова превратилось в непроницаемую маску, лишенную каких-либо эмоций.
- А Сара на самом деле замужем за Картером?
- Да, они очень счастливы.
- И он хорошо с ней обращается?
- Очень хорошо.
- Не понимаю...
- Лизбет, Картер не имеет никакого отношения к твоему похищению. Ты должна верить мне. И я непременно должен найти его. Может быть, он умирает. Он может все еще находиться там, где ты его видела в последний раз?
- Сомневаюсь, чтобы он оттуда выбрался. Бывало, заглянув через решетку в подвал, я видела, как он спит. А потом он вставал и уходил в темноту наверное, искал выход, но оттуда один-единственный выход.
- Ты отведешь меня туда?
- Отведу? - негромко спросила Лизбет у себя самой. Мысль эта се явно напугала, но все же она ответила: - Отведу. Это недалеко.
Они вышли из потайного хода в другом месте и попали в полутемный коридор.
- Это коридор Джейбса, - пояснила Лизбет. - А за поворотом - переход Нэшера.
- Необычные названия. Ты стала лучше запоминать дорогу, дав названия коридорам и комнатам?
- Нет, но они стали мне больше нравиться. Вскоре они добрались до Зала Хозяина. Теперь Даскин ни за что бы самостоятельно не нашел дорогу к саду слишком часто они сворачивали по пути. Зал, где алые светильники отбрасывали зловещие тени, произвел на Даскина угнетающее впечатление. Его внимание привлекла одна из скульптур - абстрактное изваяние ученого, скроенное из геометрических фигур. Только голова была выполнена реалистично. Даскин подошел поближе - что-то знакомое было в этой статуе.
- Кто это? - еле слышно спросил он. Здесь можно было говорить только шепотом из-за многократного эха.
- Это старик Эрншоу. Он когда-то сжалился над Хитклиффом, бедным сироткой, и взял его к себе в дом. С этого дня начались великие беды, но он был добрым человеком.
- А ведь лицом он напоминает графа Эгиса.
- Верно. Все персонажи "Грозового перевала" похожи на знакомых мне людей. Почему - не знаю.
- Я тоже. Невероятно, правда?
- Ты так думаешь? А я не придавала этому значения.
- Зачем бы анархистам изготавливать скульптуры твоих знакомых?
Даскин поспешно подошел еще к двум статуям, и в одной из них узнал подобие Сары, а в другой, внимательно приглядевшись, - себя, хотя сходство оказалось более отдаленным, чем у первых двух скульптур.
- Это Кэтрин, - объяснила Лизбет. - Они с Хитклиффом были влюблены друг в друга, но замуж она вышла за Эдгара Линтона, ради положения в обществе и богатства. А это Хэйртон, который любил Кэти, дочь Кэтрин, всем сердцем.
- Кто же высек все эти скульптуры?
- Не знаю. Они уже были здесь, когда я нашла этот зал. Даскин задумчиво кивнул. Статуи его не на шутку смутили.
- А вот этого я терпеть не могу, - сообщила Лизбет, когда они приблизились к следующей скульптуре - зловещему мужчине с жесткой линией губ, скривившихся в злобном оскале, в шляпе, надвинутой до бровей. В нем с большим трудом можно было признать Картера. - Это Хитклифф, который стремился уничтожить всех обитателей Трашкросс Гранджа и Грозового перевала.
В глубине зала послышались шаги. Даскин в темноте никого не увидел, но Лизбет прошептала:
- Это анархист. Надо спрятаться.
Они скользнули за статуи, стоявшие по всему залу. Притаившись за пьедесталами, сквозь скопления скрюченных рук и ног можно было спокойно наблюдать за всем, что происходило в зале. Поначалу Даскин ровным счетом никого не видел. Наверное, Лизбет лучше него видела в темноте. Но вот он различил силуэт первого из Превращенных - одного из тех мутантов, целое войско которых видел на Ониксовой Равнине. За первым появился еще один, и еще... Их было множество. Один за другим они входили в зал на расстоянии тридцати шагов друг от друга. Превращенные спускались с парадной лестницы, шагали по темным галереям. Их движения были дергаными, механическими, их головы венчали конические шапки, а на лицах торчали конические носы. Серые, как у всех анархистов, плащи развевались и хлопали, словно крылья летучих мышей. Мимо статуй, за которыми прятались Лизбет и Даскин, прошла тысяча Превращенных, потом - еще тысяча, да так близко, что были хорошо видны их остекленевшие глаза и слышно хриплое, с присвистом дыхание - так дышат перед смертью. Стук шагов Превращенных эхом разносился по залу. Вытягивая головы, словно жуткие птицы с острыми клювами, они вглядывались во мрак, и искали, искали...
Миновала четверть часа, а поток Превращенных все не иссякал. Один из мутантов устремил взгляд, казалось, прямо на Даскина, и Даскин похолодел. Он даже дышать боялся. Но вот Превращенный отвел глаза. Тревоги он не поднял - по всей видимости, решил, что ему что-то померещилось, и зашагал дальше.
- Кто это такие? - прошептала Лизбет. - Откуда они взялись?