— А получилось...
— А получилось, что он позвонил в воскресенье вечером с угрозами раскрыть меня, если ему не заплатят. Я согласилась на его условия и попросила сестру привезти деньги. Мы встретились с мистером Уолшем в понедельник вечером в закусочной рядом с моим мотелем, и я отдала ему, что он просил. Полагаю, второй звонок в понедельник был сделан, когда мы согласовывали детали встречи.
Леви уставился на кислое лицо Сойера.
— Не могу поверить, что ты позволил ей все это рассказать.
— Если думаешь, что ее можно как-то остановить, не стесняйся, я весь внимание, — буркнул адвокат.
— Джентльмены, пожалуйста, — вмешалась Нортридж. — Я поступила неправильно, но мужа не убивала. Я не боюсь нести ответственность за свои действия и их последствия, особенно если это поможет избежать обвинения в преступлении, которое я не совершала.
— Вы понимаете, что сообщив мне о шантаже Уолша, вы прямым текстом заявили, что и на его убийство у вас тоже имелся мотив, — сказал Леви.
— В том-то все и дело. — Она развела руками. — Я не убивала. Я записала оба наших телефонных разговора с мистером Уолшем, как и встречу с ним. После передачи денег, я дала ему прослушать сохраненные в облаке аудиофайлы. У меня есть также рассказ Уолша о том, как он шантажировал и других гостей отеля. Затем я пригрозила ему, что если он вздумает потребовать еще денег, эти записи окажутся в полиции, и мы вместе пойдем на дно. Взаимно гарантированное уничтожение.
Леви изумленно моргнул.
— Мы с мистером Уолшем друг друга поняли. Я не возражала заплатить один раз, и он понял, что этим все и ограничится. Мы расстались на дружеской ноте. А потом пару дней спустя в газете написали о его смерти... — Она тяжело сглотнула и покачала головой. — Детектив, мистер Уолш сообщил мне, что знает о моей непричастности к убийству Стивена.
Леви сощурился.
— Он мог такое сказать лишь в одном случае — ему было известно, кто это сделал.
— Именно. И тот человек его убил.
— Итак. Есть предположения?
Кларисса фыркнула.
— Знай я это — первым делом сообщила бы вам.
Леви на пару минут задумался, проглядывая свои многочисленные заметки. Затем он тяжело выдохнул и посмотрел на женщину.
— Хорошая история, доктор Нортридж. Вы обо всем рассказали, постарались снять все сомнения. — Он захлопнул свой блокнот. — Но давайте я расскажу вам, как выглядит ситуация со стороны правоохранительных органов. У вас самый серьезный мотив убить обоих — и Хенсли, и Уолша. Вы пошли на крайние меры, чтобы скрыть свое появление в Вегасе. Вы подкупили сотрудника отеля ради доступа к первому месту преступления, откуда, по вашему собственному признанию, вы позже скрылись. Мужчина, который вас шантажировал, несколько дней спустя найден мертвым. У вас достаточно знаний, чтобы подстроить передозировку рогипнолом и успешно перерезать сонную артерию человека. И даже если у вас на все это есть объяснения, ничего из сказанного доказать вы не можете.
— Это решать присяжным, — произнес Сойер.
— Да, спасибо за напоминание, именно так и работает правовая система. Думаете, что присяжные поверят в историю, полную подозрительных совпадений?
Адвокат ухмыльнулся:
— Да, после того как я с ними поработаю.
— И правда. — Абрамс улыбнулся. — Ты уже встречался с Лейлой Рашид?
Улыбка сползла с лица Сойера.
— Она главный прокурор по этому делу?
Детектив согласно кивнул. Сойер поджал губы, его взгляд потемнел, а Леви, наблюдая, как пошатнулось самообладание адвоката, испытал небольшое удовлетворение.
— Что ж, у нас будет достаточно времени для разработки стратегии, когда мою клиентку выпустят под залог.
— Серьезно?! — переспросил Абрамс, поразившись глубине самоуверенности Сойера. — Судья не станет назначать залоговое поручение за богатую туристку, которую обвиняют в совершении громкого преступления. Да у нее на лице написано, что она способна на побег.
— Мы еще посмотрим. И, к слову, вы пока можете найти настоящего убийцу и избавить нас от всех проблем.
— Думаю, мы закончили. — Леви поднялся и поправил пиджак. — Доктор Нортридж, вас направят в изолятор округа Кларк, где вы будете дожидаться слушания дела.
— Не переживайте, доктор, — сказал Сойер, вставая. — Я ускорю процесс, и все разрешится в кратчайшие сроки.
Нортридж побледнела и помрачнела еще сильнее, но вежливо поблагодарила обоих. Сойер покинул допросную следом за Леви.
— Слышал, ты встречаешься со здоровяком-охотником. Руссо?
Абрамс, ожидавший продолжения препирательств по этому делу, опешил от слов Джея. Леви открыл рот, но ни слова не вышло. Сойер медленно обвел детектива взглядом.
— Наверное, он охрененно трахается, раз переманил тебя из миллиардерской койки.
Ослепляющая ярость хлынула в кровь Леви, натягивая каждый мускул и ускоряя сердцебиение. Он сжал в кулак правую руку.
— Если считаешь, что я испугаюсь последствий избиения тебя до полусмерти, спешу разочаровать.
— Осторожно, — пробормотал Сойер, наклоняясь к Леви. — Мне может понравиться.
Он прошел мимо детектива и двинулся прочь легкой походкой. Леви раздувал ноздри, глядя ему вслед. Пришлось даже на пару минут задержаться в коридоре, чтобы успокоиться, а уж потом возвращаться на рабочее место.
Выслушав подробности допроса, Мартина сказала:
— Что-то здесь не так. Думаешь, она убила?
— Не знаю, что думать. — Абрамс потер усталые глаза. — Все улики указывают на нее.
— Да, но ты можешь представить, как Кларисса Нортридж психует и набрасывается с ножом на мужчину?
— Нет, — задумчиво произнес Леви.
— И я нет.
— Эй, Абрамс! — прокричал через весь зал Гиббс, пугая людей своими воплями.
— Вен срочно требует тебя в кабинет. Что ты опять натворил?
***
Доминик подъехал к дому родителей на севере Лас-Вегаса. В его детстве это место буквально кишело многочисленными родственниками: в доме теснились родители, их четверо отпрысков, бабушка по отцовской линии. Но сейчас, когда дети выросли, а папа скончался, мама с бабушкой остались вдвоем.
Доминик прошел внутрь и, отстегнув с поводка Ребел, крикнул:
— Ба, это я! — Мама наверняка на работе, а бабушка его не ждала.
Хмурая Сильвия неторопливо вышла из кухни Она была самой крошечной в семье, и Доминику пришлось наклониться, чтобы ее поцеловать.
— Ты не позвонил, — строго сказала бабушка.
— Прости. Мимо проезжал и решил зайти. — Он говорил, расстегивая сумку и показывая женщине блокнот с посланием.
В отличие от Карлоса, Сильвия при виде надписи отреагировала невозмутимо, не проявляя удивления или волнения. Она кивнула и придирчиво осмотрела внука:
— Ты не ел. — И это был не вопрос.
— Не откажусь.
— Я приготовила на ужин аранчини, сейчас поджарю для тебя. — Бабушка ткнула Руссо локтем, показав, что он может заниматься своими делами, и скрылась на кухне. Ребел тоскливо посмотрела ей вслед, но осталась рядом с Домиником.
Белый, не слишком большой семейный дом был все же намного обширнее, чем квартира Доминика, так что ему пришлось попотеть. Он прервался лишь на бабушкины аранчини — фаршированные рисовые шарики — и закончил несколько часов спустя.
Дом был чист. Руссо, по правде, и не ждал, что «Семерка пик» зайдет так далеко и подсадит жучки к его матери, но не мог успокоиться, пока не выяснил наверняка.
Вернувшись на кухню, где все еще возилась Сильвия, он сказал:
— Все в порядке. Теперь можем разговаривать спокойно.
— У тебя Неприятности, — так и слышалась заглавная буква в ее тоне.
Доминик понимал, что она имела ввиду.
— Не те. Я больше не играю, хотя вы с мамой должны кое-что узнать. Но сначала дашь мне свой рецепт капонаты? Хочу приготовить сегодня для Леви ужин. Думаю, ему понравится.
Широко улыбнувшись, Сильвия достала из шкафа старинную резную шкатулку и принялась в ней рыться. Разыскав рецепт, о котором шла речь, она взяла чистую карточку и уселась за стол с ручкой.